Макс Фрай - Пять имен. Часть 2

Как мы можем заметить, картина творения у саат-тауока существенно отличается от традиционного изложения космогонического сюжета. Эти отличия могут быть сформулированы следующим образом:

1) То, что Нфанхва по всем своим признакам соответствует недифференцированному хтоническому началу, не вызывает никакого сомнения. Но борется с ним не бог или трикстер, а существо того же уровня. Хаос “вспарывает” хаос, в результате чего возникает упорядоченный мир.

2) Возникшему миру угрожает опасность оказаться во власти Того-Кто-Был-Прежде. Таким образом творец (или причина творения) представлена в мифе как зло, от которого следует избавиться, а сам акт творения выведен как случайное следствие бессмысленной борьбы двух монстров.

3) Спасает мир от творца (от Того-Кто-Был-Прежде) все тот же Нфанхва, который позволяет возникшему миру существовать вовсе не из милости или сострадания, а просто потому, что этот мир ему безразличен. В результате непонятно, чему мы должны быть благодарны в большей степени — агрессивности Того-Кто-Был-Прежде или же безразличию Нфанхвы. [88] Как считает Лауф, представленный таким образом космогонический сюжет выбивает у человека из под ног всякую основу религиозной нравственности. “Человек не может быть благодарен ни одному из этих монстров и единственный смысл существования в этом случае сводится к тому, чтобы не позволить этим монстрам снова вмешаться в жизнь этого случайно возникшего мира”. Ibid. p. 217. Парадоксальная космогония: смысл творения в защите от своего Творца

4) Как бы там ни было, возвращение Того-Кто-Был-Прежде представляется нежелательным как для самого Нфанхвы, так и для всего существующего мира. Здесь кончается безразличие Нфанхвы, ибо он поручает избранным следить за сохранностью камней, которыми она запечатал бездну.” [89] Mythology Beyond Man and Reason. Ketegatt & Rappoport Publ. Chicago. 1966, pp. 214-215 “Нелепый и безысходны миф, — пишет далее Лауф. Казалось бы ни одна из ныне известных мифологических систем не является настолько индеферентной по отношению к человеку и его истории. Но, с другой стороны, если мы возьмем любой космогонический миф и очистим его от шелухи антропоцентризма, то получим нечто подобное мифу творения у саат-тауока. Схематично такой сюжет мог бы выглядеть следующим образом: один начисто лишенный каких бы то ни было человеческих качеств монстр вступает в борьбу с другим таким же монстром. [90] Как вариант: монстр вступает в борьбу с самим собой или же с какой-то своей частью В результате такой борьбы обнаруживается антропоморфная вселенная, которая интересует обоих монстров не сама по себе, а лишь постольку, поскольку это может касаться их соперничества. И по всей видимости мы никогда не сможем понять ни смысла борьбы этих предначальных монстров, ни смысла их безразличия.”. [91] Mythology Beyond Man and Reason. Ketegatt & Rappoport Publ. Chicago. 1966, pp. 311

Как нам уже известно из приведенных выше материалов Барнетта, на следующий день после совершения ритуала медиум — тот, кого “поцеловала” бабочка — покидает племя и уходит к “началу мира”. Дэвид Лауф в своей книги рассказывает о том, как идя несколько дней по следам медиума, он обнаружил посреди заболоченного леса поляну, на которой стоял большой черный камень.

“Камень был гладким и холодным на ощупь. Он был похож на обелиск. На одной из его сторон была причудливая вмятина, похожая на отпечаток человеческого лица. У камня след оборвался, и мне не оставалось ничего другого, как повернуть обратно”. [92] Ibid, p. 314

Однако обратной дороги к поселку индейцев саат-тауока Лауф отыскать не смог. Четыре дня он блуждал по сельве, пока наконец не вышел к поселку индейцев бороро, которые доставили обессиленного и заболевшего лихорадкой исследователя в христианскую миссию в Корумба.

По прибытии в Европу у Лауфа обнаружилось сильное психическое расстройство. Он был помещен в Бернскую психиатрическую клинику, где, используя полевые дневники и записки, написал свою книгу. Это обстоятельство дало повод некоторым ученым отнестись к исследованиям Лауфа как к плоду расстроенного воображения и неуравновешенной психики. Репутация безумца утвердилась за Лауфом окончательно уже после его смерти, когда были опубликованы его дневники и письма. Так, в одном из писем свой невесте Кларе Фридеман он писал: “К несчастью, Клара, мне стало известно настоящее имя Того-Кто-Был-Прежде, и теперь повсюду меня преследуют эти ужасные худурш. Они отличаются от самых обычных людей тем, что на них практически не обращаешь внимания. Я просто знаю, что если рядом со мной находится человек, на которого я практически не обращаю внимания, то это — худурш. Думаю, они обладают какой-то таинственной способностью деформировать наше внимание таким образом, что люди не замечают их присутствия. Я слишком много знаю о них, и поэтому они хотят меня извести. Нет, они не хотят меня убить, — это было бы слишком просто. Они хотят довести меня до сумасшедствия, чтобы таким образом перечеркнуть все сделанные мною открытия. Кто они, и что им надо? Они меняют облики и лица, они внушают людям странные мысли о религии и Боге; они пишут философские трактаты, единственный смысл которых — лишить людей силы, и им это удается. [93] Фрэнсис Сoнора, один из последователей Лауфа пишет: “Человечество — не единственная раса разумных существ на земле. Рядом и совершенно незаметно сосуществуют вместе с человеком и за счет человека расы других разумных существ- паразитов. Многое из того, что мы привыкли считать достижением человеческой мысли, искусства, философии, на самом деле является попыткой внедрить в человеческое сознание идей, превращающих человека в раба этих паразитов. Что мы знаем о таких, казалось бы привычных существах, как тараканы, мыши, крысы, пауки? Что происходит на самом деле, когда нас кусает комар, блоха, клоп, клещ или пчела? Что, если таким способом происходит распостранение некоторых религиозных и философских идей, которые на самом деле призваны обессилить человека, сделать его вялым, поддатливым и послушным внешним обстоятельствам.” F. Sonora. Modern Inhuman Civilizations on the Earth. Udugu-Fasкo. Mahuku Project, Elberton, N.Y. 1995. p. 15 Они ищут камни Нфанхвы, чтобы разбить их и выпустить из бездны древний ужас. Они жаждут власти и, я думаю, они ее скоро получат”. [94] Цит. по Cosma Shalizi. David Lauf and Vampire Research Groups in US. Mahuku Project., Elberton, N.Y. 1975. рр. 25-26