Кэмерон Джейс: Цирк

— А другое безумие?

— Оно в мире, котором Вы живете, доктор, — отвечаю я. — Может, Вы и не считаете это безумием, лишь потому, что привыкли к нему. Но там определенно полная неразбериха.

— Охо-хо. — Он делает глубокий вдох. — Послушай, Алиса. Начиная с этого момента, я уже не знаю, к чему приведет терапия. Все, что мне сейчас известно, я пропишу тебе больше Успокоительных Таблеток и, мне жаль говорить это, но на этот раз, я бы предпочел снова отправить тебя в Мухоморню. Пара разрядов может дать своего рода прогресс.

Я ненадолго поджимаю губы, размышляя над тем, по-прежнему ли меня страшит шоковая терапия. Думаю, нет. Это всего лишь боль. И поверьте мне, в этом мире существуют вещи гораздо хуже боли.

— Скажите, доктор, — говорю я, — Вы хоть поверили в то, что я рассказала о цирке, о Невидимой Чуме?

— Я знаю, что сей факт реален, — говорит он. — К сожалению, к большинству психически нездоровых людей ошибочно относились в прошлом. Вот во что я действительно не верю, так это то, что ты путешествовала во времени и увидела все это своими глазами, включая Чудесников.

— Но давайте представим, что Вы всё же верите, — говорю я. — Что тогда? Вы бы встали на сторону психически нездоровых людей?

Доктор долгое время не отвечает, затем произносит нечто такое, что повергает меня в шок:

— В какой-то степени, все мы психически больны, Алиса. По шкале от одного до десяти, ты бесконечно больна. Что означает бесконечность в смирительной рубашке в одиночной камере.

Палата Алисы, Психиатрическая Лечебница Рэдклифф.

Я не в силах отвести взгляд от Вальтруды, пока та легонько подталкивает меня к моей палате. Меня так и тянет сказать ей, что я видела ее в цирке, но я уверена, что она станет все отрицать, и потом, я не знаю, как завязать об этом разговор. Я наблюдаю, как она запирает дверь. Сегодня она молчалива. Она не издевается и не подшучивает надо мной. Интересно, почему.

— Отдохни ночью, — говорит она. — Зафтра ты первый в мой список шокофый терапия. А ты и сама знайть, что ты мой лучший клиент.

— Знаю, — говорю я, из-за решетки. — А я также хороша, как и те, кого ты пытала в цирке?

Мгновение она смотрит на меня, но, кажется, она не понимает ничего из сказанного.

— Полагайть, это опять один из тфоих чокнутых историй. Цирк? Это глафа из книги про Приключения Алисы пот Землей?

— Неа. — Я отмахиваюсь. — Пустяки.

Я могла бы спросить ее, видела ли она меня по новостям, как я бегу с кроликом в руке, но я уже знаю, что она обычно отрицает, что меня показывали по новостям. Я наблюдаю за тем, как она уходит, и сажусь рядом с моей Тигровой Лилией. Странно, но я чувствую себя как дома. Жаль, но я действительно скучала по своей палате.

Палата Алисы, Психиатрическая Лечебница Рэдклифф.

Где-то около полуночи, я слышу стук в свою дверь. Я поднимаюсь и смотрю сквозь прутья решетки кто там. Уверена, я не поддамся панике, если это окажется Чешир, снова вселившийся в Оджера. Но это не Чешир. Это Маргарет Кент.

— Я не сплю, да? — говорю я ей.

— И дело даже не в галлюцинациях, — говорит она, одетая в дорогое платье и украшения.

— Это трудно осмыслить, — отвечаю я. — Но с какой стати Вам навещать меня, Герцогиня?

— Это неофициальный визит, Алиса… или кто ты там. — Она жует слова. Очевидно, ей противно само свое нахождение в лечебнице. — У меня для тебя послание.

— От кого?

— От Королевы Англии.

— От ее величества? — иронично говорю я, недоумевая, что же происходит на самом деле.

— У нас есть ключ, Алиса, — отвечает Маргарет резким тоном деловой женщины. — Шляпник работает на нас. Мы все спланировали. Кролика. Бомбу. Все. Нам пришлось подтолкнуть тебя к воспоминаниям, чтобы ты вспомнила, где спрятала ключ…, один из шести, если быть точной.

Я не удивлена. На самом деле, чем больше кусочков пазла встает на места, тем лучше я себя чувствую.

— Когда Вы говорите «мы», кого именно Вы имеете в виду?

— Черные Шахматы, — отвечает она. — Чудесников, которых мучили люди в Цирке. Нас никто не остановит.

— Но ведь не все Чудесники на стороне Черных Шахмат.

— Я знаю, что рассказал тебе Мартовский Заяц, — говорит она. — Знаешь, откуда нам известно? Потому что лампочка в его голове есть на самом деле. С ее помощью мы видим его мысли. Он пытался защитить тебя, не рассказывая всего, потому что знал, что нам станет об этом известно. Лампочка — изобретение Льюиса Кэрролла.

— Мне плевать, насколько вы могущественны, — говорю я. — Фабиола показала, на чьей я стороне.