Оксана Демченко - Топор Ларны [Litres, СИ]

Ларна нахмурился, припоминая ещё одно обещание, данное Соргу.

– Что же это я? – остановился выродёр. – Сказать забыл! Я, Ларна рэм-Бахта, от имени рода объявляю то, что желал сказать здесь, стоя на помосте, мой друг и брат Шром. Война людей и выров окончена. Нет более похода, ради которого избирается кланд. Есть дела мира, решаемые, как и подобает по укладу глубин, старыми.

– Именно, старыми, – эхом отозвался Шрон. – Жаф, мы с вами должны определить круг мудрецов. У ар-Рагов старику уже исполнилось сто?

– Три месяца назад, – отозвался выр, неловко переваливаясь на своих колесных подпорках и ощупывая их уцелевшими руками. – Ларна! Задави тебя страф, где ты? Меня надо развернуть.

– У нас двое старых, – осторожно подал голос хранитель рода ар-Багга. – Двое!

– Ох-хо, мы ещё не обозначили подтверждение мира ударом хвостов, – припомнил Шрон. И задумчиво добавил, сдерживая булькающий смех. – Хотя лично меня устраивает кланд Ларна…

Все хвосты дружно впечатались в пол.

Шрон осел на пол и позволил себе расслабиться.

Всё же не зря шли в столицу, – думал он, наблюдая, как брата обливают водой. Не зря… будет смена законов и новая надежда. Хотя сейчас верить в неё особенно трудно, глядя на израненного, едва живого, Шрома. Цена, запрошенная за вышитый чернью поясок, оказалась высока. И нет никакой уверенности, что оплачена она сполна, что погружение будет удачным. Как отпускать брата таким, иссечённым и пересохшим – одного? Кто поддержит и защитит от донных угроз? Кто поможет выбрать грот?

Шрон тяжело вздохнул, благодарно шевельнул усами: и до него добрались стражи, поливают водой щедро, усердно. Ларна уже развернул капризного Жафа, подкатил поближе. Старик взволнованно и громко, чтобы все разобрали, спросил про Сомру и данную варсой надежду на обретение глубин. Пришлось рассказывать всю историю заново – от момента встречи на галере казнимого выродёра и столь же окончательно и безнадежно обреченного Шрома… Хранители слушали, как сказку. Шрон усмехался: Кима бы сюда, вот уж кто умеет рассказывать!

Когда он закончил рассказ, от дверей приблизился курьер, сообщил: галера Юты ар-Рафта задержана у нижней цепи, перекрывающей реку. Можно ли впускать? Собрание заволновалось, хранители торопливо договорились, кто к кому готов напроситься в гости на палубу, чтобы выход галер из порта не напоминал военный сбор. Сошлись на том, что трех больших кораблей вполне достаточно и для солидности, и для удобства. Ар-Лимы, неосторожно пообещавшие всем печень и проигравшие ровно столько споров, сколько затеяли, ничуть не огорчились и решили устроить праздник. Как-никак новое время, мир меняется. И надо верить – к лучшему!

Шрома бережно подняли и отнесли на палубу малой галеры Ларны, доставившей ара Жафа на совет.

Сам Ларна скинул кольчугу, наспех перетянул свежую рану на ноге и забросил топор в трюм. Тем завершив военные дела, почувствовал себя капитаном и взялся руководить погрузкой старого выра, весьма гордого своим временно необходимым способом передвижения – на колёсах. Принесли на галеру и единственного выжившего из трех стражей замка ар-Бахта. Выра, безусловно укрепившего славу своего рода и исполнившего долг до конца, как и его погибшие спутники.

Глава стражи дворца, смущённо стирая пучком водорослей сине-золотые полосы, догнал Шрона уже у самого борта галеры.

– Каков теперь цвет власти, ар? – осторожно уточнил он.

Шрон ненадолго замер в задумчивости. Потом глянул на брата. Шевельнул усами.

– Пояс, дающий надежду уйти в глубины, чёрен, как донный ил, – негромко сказал он. – Тот же цвет обозначает у нас, выров исконного закона, мудрость. – Полагаю, можно считать этот цвет достойным. Но раскраску не наносите. Не война ведь теперь в столице – мир…

Галера Ларны отчалила и пошла вниз по каналам. Следом пристроились, одна за другой покинув закрытый порт, три больших военных. Шрон заторопился к брату, на душе было тяжело и больно. Словно в черноте мудрости копится слишком много сомнений.

У выхода на большую воду ждал Юта. На палубе – Шрон сразу рассмотрел – были и Тингали, и Ким, и Малек, и даже Хол, отказавший себе в изучении дна незнакомой бухты ради более важных дел.

Ларна тяжело, с присвистом, выдохнул сквозь зубы и погладил шею свободно гуляющего по палубе страфа. Он прекрасно видел, какой впереди его ждет бой. Тингали терла глаза и всхлипывала, Ким стоял мрачнее грозовой тучи, Малёк и вовсе не желал глядеть на капитана.