Збигнев Ненацкий - Я - Даго

— Сейчас уже минула моя восьмая зима.

— Почему же у тебя нет имени?

Он рассказал ей, что с ним случилось, когда проявил он свою силу. А еще о том, что ему не разрешили жить в доме со всеми остальными, и как жил он в сене. И о том, как мачеха хотела его отравить, а он удрал в зиму, поскольку боялся, что его убьют из-за быка.

— Боза погиб шесть лет назад, а тебе восемь. Много обычных женщин оплодотворил мой брат в этой округе, и довольно-таки часто забираю я его детей к себе на дворище. Тебя я тоже заберу к себе, когда же ты подрастешь, то отправишься по свету, чтобы поискать для меня какого-нибудь великана в мужья. Хотя и знаю, что не найдешь, — вздохнула она, обдавая его лицо горячим дыханием, пахнущим сытным медом. — Сейчас по свету с великанами туго. Рождаются одни карлики.

— Откуда ты узнала, что я здесь? — отважился спросить мальчик.

— Спалы — это охотники и рыбаки. Зимой самое хорошее время для охоты, потому что из мехов не выпадает волос, Зимой и ранней весной я обязательно прохожу этими местами, и вот заметила, что над Черным Бором поднимается столб дыма. Это удивило меня. Никто, кроме спалов, не отваживается заходить сюда из боязни перед лесными богами.

— Это хорошо, что ты пришла. Хорошо, что заберешь меня к себе, прошептал мальчик и, непонятно почему, вдруг крепко-крепко прижался к великанше.

На ней был кафтан из лосиной кожи. Зелы расстегнула его, под ним была льняная рубаха, и она расстегнула и ее, обнажив очень белое тело и громадные, будто караваи ржаного хлеба, груди. Мальчику показалось, будто от них пышет жаром, его окатило запахом ее кожи, как показалось ему, пропитанной запахами диких зверей. Он втиснулся меж этими огромными грудями и чуть не заплакал от счастья, потому что давно уже ни к кому не прижимался, никто не согревал его своим теплом.

— Ну, тихонько, тихонько, — шептала Зелы. — Не плачь, сын Бозы. Чувствую, что ты жаждешь любви.

Она сняла с себя коротенькую накидку, сшитую из множества лисьих шкурок, закутала в нее голого мальчишку, посадила его себе на левое плечо, правой рукой схватила дубину и направилась к селению Землинов.

— Я не могу забрать тебя без согласия твоего рода, сын Бозы, объясняла она. — Может случиться, что ты еще встретишься с Землинами. Им нельзя будет поступить с тобой, будто со своею собственностью, пытаться тебя убить или продать. Они должны знать, что ты стал спалом.

Страшась Деда мальчишка выбрался чуть ли не на шею Зелы и спрятался под копной ее развевающихся на ветру волос. Ему казалось, будто он прячется в камышах, поскольку волосы пахли именно так.

Одним пинком сорвала она ворота палисада, окружавшего деревушку, и очутилась посреди дворища. Весь род попрятался по домам и сараям. Один лишь старый Дед осмелился выйти к дверям. Зелы знала его, да и он сам, видно, не раз уже сталкивался с великаншей.

Та сняла мальчика с плеча и развернула накидку.

— Это ли сын Бозы, от которого отрекся твой род? — спросила она.

— Его мать умерла, потому что крестец у нее лопнул. Перед пострижинами он и сам доказал свою необычную силу. У него и кожа и волосы светлее, чем у людей моего рода.

— Почему же ты не привел его ко мне, как гласит закон? — сурово спросила его Зелы. — Ты даже хотел его продать.

— Ты никогда не платишь за приведенное к тебе дитя, — буркнул Дед. — А я ведь потратился из-за смерти его матери.

— Ты занял земельный клин, принадлежавший когда-то спалам, и ничего плохого с тобой не случилось, — ответила Зелы. — Мы не топчем своими огромными ногами ваши поля, уважаем ваши Священные Рощи.

— Ты последняя из рода Спалов. Когда умрешь, край этот будет весь принадлежать Землинам, — гордо заявил великанше Дед.

— Как же, Землинам! — засмеялась та. — Ваши женщины рожают карликов, и я сама могу прогнать вас из края спалов. Не будет нас — не будет и Землинов. Это только наша кровь еще оживляет хилую вашу породу. Откуда знать, а вдруг вернутся другие спалы, что ушли к Великим Стенам, чтобы воевать и брать добычу у ромеев?

— Тебе уже тридцать пять, и ты до сих пор еще не нашла для себя мужа. Один только Боза вернулся от Великих Стен, но и он погиб.

— Ты хочешь со мною войны или мира? — бросила вызов Зелы.

— Забирай мальчишку и уходи с миром, — сказал Дед, и какое-то злое предчувствие подсказало ему следующие слова: — А когда пацан подрастет, пусть придет к нам и оплодотворит одну из наших женщин. Ибо ты права — мы становимся родом карликов. Много лет назад род наш оживило семя ваших байстрюков, только потом мы испугались их силы. Короче, забирай его и уходи с миром.