Брайан Толуэлл - Неподвластный богам

– Брось, волшебница, – мягко, но решительно отстранился Конан. – Я давно выбрал свою дорогу; тебе не совратить меня.

– О, как жестоко ты ошибаешься, – почти простонала девушка; в ее певучем голосе киммерийцу в который уже раз послышалось змеиное шипение. – Как же ты ошибаешься! Начать служение Злу никогда не поздно. Тьма не требует послужных списков. Слуги Сета – это не каста добродетельных жрецов, как служители культа проклятого Митры. Слуги Сета – те, кто готов, не раздумывая, проливать кровь. Много крови. Ты подходишь на эту роль, варвар! Что тебе до людей? Они не стоят тебя! Пойми: ты выше их! Топчи их сапогами, руби, насилуй – Сет поможет тебе в этом. О, а какие плотские утехи дарует Мрак! Я знаю, о чем говорю! Я прошла через великие оргии; сам Сет удостоил меня своим божественным вниманием!…

– Ты отдалась Змею?! – поперхнулся Конан.

– О да, я отдалась ему, отдалась с радостью, и он оставил во мне свое священное семя! Это был самый счастливый миг моей жизни! Я отдала бы все, лишь бы повторилось это мгновение… Его чешуйчатое тело ласкало мою грудь, потом мы плескались в морях свежей крови, и я зачала. Родилась тварь с головой человека и туловищем змеи. Была новая оргия, мы купали новорожденную тварь в крови, она снесла тысячу яиц, и из них появились нежити – серые создания без головы, но с адской силой в железных суставах… А знаешь, почему они безропотно подчиняются мне? Ведь демоны обычно лютой ненавистью ненавидят чародеев-хозяев, нежити же служат мне самозабвенно. Не я, но сам Князь Тьмы заклял их своим именем; это был его свадебный подарок мне…

Конан с жалостью и презрением смотрел на нее. Наконец он сказал:

– Я не могу тебя даже ненавидеть. Ты просто свихнувшаяся девчонка, ищущая радостей во зле и непотребстве. Мне жаль тебя, Тхутмертари!

– Ты так ничего и не понял, – с грустью молвила волшебница. – Я служу Тьме, потому что таков мой выбор. Я выбрала Ночь, как ты выбрал День. И, родись я снова, я снова же, не раздумывая, отдам себя во власть Мрака. Ибо знаю, что это такое.

– Тогда ты – чудовище, – содрогнулся киммериец. – Боги обязательно накажут тебя.

Стигийка звонко рассмеялась; реплика Конана как будто даже позабавила ее.

– А я знаю. Гореть мне в геенне, другой дороги нет! Но геенна не страшит меня: там все свои, и я еще получу наслаждение!

– Знают ли нежити, что ты их мать?

– Об этом не знает никто. Ни нежити, ни люди. Только Сет и я. Ты первый, кому я открылась.

– Зачем ты сказала мне?

– Не знаю, – хитро улыбнулась принцесса. – Так вышло. Вызвал меня на откровенность… У меня есть возлюбленный, между прочим!

– Слышал уже, – буркнул Конан. – И имя его – Сет!

– Нет, я люблю человека. Зовут его Атотмис. Тот-Амон содержит его в заколдованной темнице в королевском Луксуре.

– Твой Атотмис – тоже волшебник?

– Увы, увы! Атотмис – всего лишь простой жрец, даже не посвященный. Его брат, Тутотмес, поднял в свое время бунт против Тот-Амона.

– А я знал Тутотмеса, – заметил Конан. – Он украл у меня Сердце Аримана. Тутотмес погиб на моих глазах: колдун из Кхитая прикончил его ударом Посоха Смерти. Еще через минуту я уложил этого кхитайца и завладел Сердцем Аримана.

– Мир тесен, не находишь, киммериец?! Надо будет рассказать эту историю Атотмису – он будет признателен тебе за брата.

– Плевать я хотел на его признательность! Не подвернись кхитаец, я сам порешил бы этого Тутотмеса… А ты что же, намерена освободить своего возлюбленного?

– Да. Победа над карликом вселит в меня новые силы. Тот-Амон вынужден будет выпустить Атотмиса. А я – я стану королевой Стигии и первой верховной жрицей Сета. Светская и жреческая власть наконец воссоединится в моем лице! – пылко воскликнула Тхутмертари.

– О, боги! – простонал Конан. – Молю вас: отведите эту напасть! Аквилония не готова к приему стольких беженцев!

– Можешь быть спокоен, властелин Аквилонии: беженцев не будет, – хищно изрекла волшебница. – Никто и никогда не уходил от Тхутмертари! Так будет, по моему слову!

– У тебя ничего не получится, – заметил Конан. Но стигийка вместо того, чтобы ответить ему, лишь испуганно прижалась к его мускулистому торсу.

– Ты слышал? Будто лошадь проскакала мимо нас.

– Ну и что? Мираж уже почти исчез; может статься, наши кони очухались и пустились нам вслед. Ба, да мы, кажется, пришли!

Горы открылись внезапно. От громадной головы осталась неясная дымка, мираж, похоже, действительно отступил; то ли действие магии Тезиаса закончилось, то ли подобное развитие событий в самом деле устраивало карлика – кто знает?… Скалы высились у людей на пути. Стояла уже глубокая ночь, но голубая змейка, указывающая им путь, по-прежнему струилась меж ущелий. Была полная луна, освещавшая лица тусклым, мертвенным светом. И люди шли меж скал, теперь уже молча. Со стороны могло показаться, что это два мертвеца шествуют посреди ночи к месту последнего успокоения своих душ…