Наталия Ипатова - Цикл - Рохля

- Но ты бы не хотела туда вернуться?

- Пожалуй… нет.

- Тогда, - мужественно сказала Соланж, - мы только издали посмотрим.

Перед ними прямо из промерзшей твердой почвы вырастало здание. Точнее комплекс зданий, опоясанный крепостной стеной. На башнях полоскались флаги. По стенам ходили часовые, Соланж с Хлое видели их отчетливо, а те их, кажется, не видели вовсе.

- Для тех, кто внутри, то, что снаружи - не существует.

Соланж пригляделась. Ей показалось, что по стенам тут и там пробегают строчки прошивки, столбцы черных букв-жучков.

- Ты хочешь сказать… вот это книжища!

- Сериал, - поправила ее Хлое, прищурившись. - Псевдоисторический. С магией. Там и вон там - неправильно.

- Как ты видишь?

- Архитектура неканоническая. Слова видны. И буквы. И вообще, оно там - видишь? - покосилось.

- О!… А не завалится вовсе?

Хлое окинула сооружение еще одним пристальным взглядом.

- Ну, это едва ли. Выглядит добротно вросшим в грунт. А еще смотри, его переводят.

В самом деле, откуда-то сверху, от стены одной из башен вели в туманное никуда красивый каменный мост. Соланж запрокинула голову, потому что высота была упоительной.

- Что это… там? - она показала рукой вперед и вверх, где из тумана вырисовывался смутный образ, как будто отражение города-замка, у подножия стен которого стояли они с Хлое.

- Пока ничто, в сущности. Проект, большая часть которого существует в воображении переводчика. Если он не осуществится, то мираж растает. Хороший перевод, добротный, будет жаль.

- А этот что ж? - Соланж указала рукой не в небо, а чуть пониже. От опоясывающей город-замок крепостной стены шел другой мост, деревянный, дощатый, в настиле сквозили щели. Несмотря на то, что конструкция выглядела очень шаткой и ненадежной, строительство ее продвигалось куда бодрее. - Или это что-то другое?

- Этот самопальный или фэнский перевод. Красотами языка и надежностью конструкций он и вправду не блещет, однако, по-видимому, готов будет раньше… если, конечно, строители не разойдутся во мнениях, как переводить имена собственные. Я шучу. Авторы этого перевода концентрируются на том, чтобы выявить скрытый смысловой оттенок реплики и чувство, с каким та была произнесена. Они делают это единственно из любви к первоисточнику, наградой им лишь чувство удовлетворения от хорошо сделанной работы. В их понимании - хорошо, потому что после открытия официального моста мало кто станет пользоваться их неверной шаткой постройкой. Разве только такие же увлеченные безумцы, как они сами. Хочешь зайти внутрь?

Соланж кивнула.

- Если, конечно, это не опасное безрассудство, - сказала она голосом лживым и важным.

- Да ничуть. Они для нас существуют, мы для них - нет. Мы просто войдем в сюжет и станем в нем теми, о ком «не написано». А если не написано, то ничего и не случится, верно?

Хлое уже было направилась к городской стене, но, очевидно, задумалась. Понюхала воздух. Послюнила палец, подставив его затем ветру. Лицо ее стало озабоченным.

- Давай не в этот? - предложила она. - Я его не знаю, а тянет… запах мне не нравится. Пепел и кровь. Нет, дорогая, тебе рано это видеть. Пойдем-ка лучше погуляем до чего-нибудь старого и доброго.

И они отправились в путь по сирым равнинам Межстраничья, где совершенно все могло оказаться не тем, чем… казалось! Черные небесные мыши грызли белый лунный сыр. Мягко и беззвучно содрогалась земля: это небесная кошка ступала по холмам, линяя на склоны белой шерстью, которую ветер тут же сметал в низины. Заглянули по дороге в выложенный камнем сухой колодец и на дне его увидели кружащих дивных огненных зверей, заметив, что звери приходят и уходят по своей воле, а тайная их дверь там, внизу. Сначала это было упоительно интересно, но вскоре Соланж устала от того, что всему на свете находилось непременное объяснение с приподвывертом, и ни слова не написано в простоте. Поэтому новый город-замок, опоясанный стеной под стать прежнему, очень ее ободрил. Камни его были замшелыми, крепостной ров зарос травой. Хлое явно шла сюда не в первый раз: на лице ее блуждала улыбка предвкушения встречи.

Они вошли в город через главные ворота, и оказались на узких старинных улочках, будто бы раскрыли книгу на середине. Улочки были крутые, людской поток тек по ним вниз, веселые молодые женщины несли на головах корзины с цветами и переговаривались щебечущими голосами. Те, кто вынужден был двигаться им навстречу - в основном унылые, плохо одетые мужчины! - поднимались в гору кряхтя, с одышкой. Чумазые дети норовили что-то стянуть. Над городом стояло голубое небо, дома были из светло-серого камня и сияли в солнечных лучах. Мимо, расталкивая людей, прошел отряд в блестящих кирасах. Попеременно пахло то жареным мясом, то сдобной выпечкой, а еще - сваренным вручную ароматным мылом.