Наталья Колесова - Пифия

— Вы что?.. Вы что себе позволяете? Что вы делаете?!

— В чем дело? — это уже Матвей.

— Немедленно прекратите сеанс!

Я еле-еле, нехотя раскрываю тяжелые веки. Народу неожиданно много. Они кучкуются вокруг площадки, оттесняя наставников в сторону. Слышу, как падает жаровня — вот дураки-то, уронили, еще пожар в классе устройте!

Надо мной склоняется Главный Государственный Оракул. Тормошит за плечи, хватает цепкими пальцами за подбородок, вглядывается в глаза:

— Ты как? Цыпилма, как ты себя чувствуешь?

— Добрый день… — сонно бормочу я.

Оракул, не оборачиваясь, приказывает:

— Доктор, посмотрите! Быстро!

— Ну-ка, ну-ка, что тут у нас? — передо мной возникает пожилой мужчина. Все время, пока он считает мой пульс, меряет давление, заглядывает мне в рот и оттягивает веки, Оракул стоит неподвижно рядом, точно часовой. За стеной людей, окруживших площадку, продолжает возмущаться Елизавета. Матвея не слышно.

— Состояние соответствует начальному вхождению пифии в транс, — наконец объявляет врач. — Никаких особенностей не нахожу.

— Благодарю. Проследите, чтобы собрали все содержимое жаровни — когда остынет. Анализ cito.

Я сажусь, Оракул поспешно помогает мне, придерживает за ватные плечи. Говорят, прерванный транс — как прерванная беременность. Организм требует продолжения и мстит. В моем случае — неудержимым головокружением. Кажется, меня сейчас даже стошнит, хотя и нечем; я, по всем правилам, не завтракала…

— Что здесь происходит?!

Темная стена из людей раздвигается, пропуская директрису, и вновь схлопывается. Брель даже не оборачивается к Главной, небрежно так бросает через плечо:

— Все в порядке. Ситуация под контролем.

Мадам окидывает меня быстрым взглядом и начинает в своей обычной змеиной манере гипнотизировать ГГО. Уважаю Бреля! Он не поддается.

— Под чьим контролем? — спрашивает Мадам, поняв, что противник ей не по зубам.

— Моим личным, — сухо отзывается Брель. — Помолчите-ка минутку.

Мадам молчит — наверно, просто дар речи потеряла от неожиданности. Впервые кто-то предложил ей заткнуться, да еще в ее собственных владениях! Мы втроем наблюдаем, как содержимое жаровни высыпают в плотный мешок. Врач не поленился даже, ползая на коленях, собрать рассыпанное с пола — все до капельки. Отдуваясь, поднимается, победно встряхивает мешком, точно уловом хвастается.

— Ну так я побежал?

— Да, пожалуйста. Все, кроме Виктора, могут быть свободны.

Мужчины молчаливой дисциплинированной цепочкой выходят из класса. У двери остается уже привычный мне «шкаф» — постоянный телохранитель Бреля. К нам подступает возмущенная донельзя Елизавета. Трясет растопыренными ладонями.

— Эти… бугаи хватали меня за руки! Видите, будут синяки!

— Она хотела, чтоб ее хватали за что-нибудь другое, — бурчит Матвей за ее спиной. — Чего приключилось-то, господин Главный Оракул?

— Да уж, потрудитесь объясниться, — говорит Мадам, — что за представление вы здесь устроили? На каком основании прервали транс? Вам же известно, чем это грозит пифии!

Брель обводит наставников глазами. Говорит негромко:

— Вы что, еще не знаете?

— Чего?

— Что не знаем?

— Сегодня во время транса скончалась пифия Западного храма.

Елизавета громко ахает:

— Господи! Галочка!

Пауза. Главная говорит — очень медленно:

— Когда это случилось?

— Два часа назад, — говорит Брель. — Меня сразу поставили в известность. Сообщили и результаты предварительного вскрытия и химического анализа снадобий.

— Уже провели вскрытие?! — Елизавета с ужасом таращится на Оракула.

— Для такой спешки должны быть очень серьезные основания, — так же медленно, тщательно выговаривая слова, произносит директриса. — Надеюсь, они у вас есть?

— Да, — Брель косится на меня. — Причины смерти те же, что и у Далии: обширное кровоизлияние в мозг. В крови найдены препараты, понижающие свертываемость крови и резко повышающие давление, в жаровне — кое-какие растительные аналоги… К сожалению, в отношении вашей ученицы такой проверки в свое время сделано не было.

— Но как же оперативно сработано! Вероятно, вы были готовы к такому развитию событий?

Мадам его все-таки достала. Брель на секунду прикрывает глаза, лицо осунулось от усилия — и Оракул отзывается все тем же ровным голосом:

— Разумеется. После нашего с вами разговора ко всем истинным пифиям был прикреплен наблюдатель…

— Слежка за пифиями?