Наталья Колесова - Я умерла

Я услышала какой-то звук и машинально оглянулась. Нет, этот звук вырвался у меня самой. Какой-то неопределенный — то ли истерический смешок, то ли неначатый плач. Я сажусь на низкую оградку, прислоняюсь виском к металлическому столбику. Прости, подруга. Не знаю, кто ты, и почему решили, что ты — это я, только меня-то там нет, а тебя кто-то ищет, все на что-то надеется…

— Ой, дочка, — говорят рядом. Я открываю глаза. На меня смотрит пожилая женщина в сереньком блеклом платье. В руках у нее пластиковые бутылки. Наверное, приходила цветы на могилке поливать.

— Смотрю — одно лицо, — продолжает сочувственно. — Близняшка твоя, да? Сестричка?

Я гляжу на нее. Изогнув шею, смотрю на себя на памятнике. Отвечаю сама себе с фотографии неприязненным взглядом.

— Нет, — говорю. — Разве не видите — это я?

— Ой, дочка, — по инерции повторяет женщина. — Горе-то какое!

И замолкает. И делает шаг назад. И еще. Поворачивается и уходит — очень быстро. То и дело оглядываясь. Интересно, за кого она меня все-таки приняла — за ожившего мертвяка или за рехнувшуюся с горя близняшку?

Федор и сам не знал, как находит своих «клиентов». Юрик вон свято уверен: стоит только хорошенько пошерстить друзей-подруг и дальних родственников — и дело в шляпе. Давыд методично докапывается до причин заказа. Федор тоже все это делает — хоть и без особого рвения.

Ему самому важны личные вещи, фотографии. Он перебирает их, смотрит, трогает… нюхает даже; целыми ночами крутит один и тот же любимый фильм «клиента», пролистывает его зачитанную книгу, слушает музыку…

А потом часами бродит или ездит по городу. Гуляет, не думая ни о времени ни о направлении…

И встречается — если не сказать — сталкивается с объектом.

Но как, скажите, разыскивать того, кого встретить уже невозможно? Кого уже не нужно искать?

Сегодня он сел на машину. Не спеша колесил по городу. Последний день. Похоже, задание они провалил скопом — уже звонил Юрик, осторожненько расспрашивал. Давыд поинтересовался прямо и сразу отключился. Арнольд — понятное дело — на связь не выходил, но раз их не отозвали, в пролете все Охотники…

Уже стемнело, когда Федор свернул в проулок, известный только таксистам да местным жителям. Фары освещали редкие темные фигуры прохожих — небо хмурилось и люди спешили убраться под крышу. Федор зажег фары дальнего света — и тут же погасил. Майка, шорты, шлепки… руки, зябко обнимающие плечи, склоненная голова… неторопливая, чуть неверная походка человека, идущего в никуда…

Машина следовала за мной по пятам. Не знаю, почему я в конце концов обратила на нее внимание. Я и без того очень рассеянна, а в свете недавних событий…

Итак, она медленно ехала за мной вдоль тротуара. Такой машине следовало бы нестись по улицам города, нарушая все правила дорожного движения скопом, сбивая пешеходов и подрезая менее крутые иномарки…

Эта почти ползла.

Я несколько раз оглянулась. Вряд ли в своем новом прикиде я могла внушить кому-нибудь неземную страсть. Никто не пригласит меня в ресторан или «прокатиться». Надо бы свернуть куда-нибудь, чтоб убедиться, что «джипермен» едет именно за мной, но было мне очень лень. Вообще было как-то расплывчато-все-равно — как будто меня оглушили. Пыльным мешком из-за угла ударили.

Я остановилась и стала смотреть на машину. Машина остановилась и стала смотреть на меня. Да-да, казалось, что смотрит именно машина — своими раскосыми глазами-фарами — а не сидящий за тонированными стеклами человек. Потом дверь открылась. Мужчина — коротко стриженый, мордатый — выглянул наружу.

— Наталья? Беляева?

Я моргнула. Приятное исключение — в последнее время меня предпочитают не узнавать. Только теперь я его не знала.

— Да-а-а…

— Садись в машину.

— Зачем?

— Надо поговорить.

— Зачем? — тупо повторила я.

Мужчина полез наружу. Мои ноги совершенно самостоятельно сделали несколько шагов назад. Он увидел это и вскинул ладони. Правда, «успокоить» у него не получилось, потому что руки были здоровенные — подстать машине. И сам он был поперек себя шире.

— Не убегай. Давай поговорим, просто поговорим — и все.

Я огляделась. Темнело. Собирался дождь. Прохожих вокруг было мало. Да и вряд ли кто вмешается. Если что. Я сделала еще шажок назад. Парень развел ручищами и прислонился задом к капоту.

— Видишь? Стою. Не двигаюсь. Ну что? Говорим?

— Говорите.

Он молчал. Я переступила с ноги на ногу.

— Ну?

Он открыл рот, вздохнул — и снова ничего не сказал.