Морис Делез - Слуги паука 2. Пленники паука

— Как смеешь ты противиться моей воле, жалкий червь?!

Она сурово свела брови, и глаза ее недобро сверкнули, хотя мягкий голос звучал ровно.

— Прочь с дороги! — прорычал Рамсис.— Я следую воле Сета!

Он вновь махнул рукой, но, как и в первый раз, не достал.

— Вон отсюда!

Призрачная фигура махнула рукой, и Рамсис, жрец Сета, могущественный маг, почувствовал, как мир перед глазами поблек и закружился. Он падал, и мир вращался перед глазами, а падение длилось бесконечно долго, так долго, что, казалось, не кончится никогда. Планеты и звезды неслись мимо, а среди них бесчисленные сонмы миров, прекрасных или ужасных, но живых. Он чувствовал, как ссыхается кожа на его лице и иссушается плоть, превращаясь в ничто. Скоро и сам он станет ничем, повергнутый в прах… Последним всплеском мысли обратился он к повелителю своему, могущественному Сету, требуя, взывая, моля его о помощи.

И в этот миг все прекратилось.

Он снова почувствовал, что падает, но на этот раз падение было обычным. Звезды исчезли. Он падал в святилище, где в полночь свершилось его колдовство. В падении он налетел на стол, и если бы не помощь Харага, свернул бы его.

Жрец Затха усадил стигийца в кресло и налил в кубок вина. Преодолевая боль, Рамсис открыл глаза и с трудом принял протянутый кубок. Болело все, словно он и в самом деле почти достиг царства Нергала и лишь благодаря силе своего властелина в последний миг избежал смерти.

— Не получилось,— слабо прошептали его губы.

— Я знаю,— кивнул Хараг.— Но почему?

— Ты разве не понял? — чуть слышно прошептал стигиец и устало закрыл глаза.— Стояла глубокая ночь, а в доме горели огни, да и люди были на ногах.— Он помолчал какое-то время и, открыв глаза, мрачно посмотрел на Харага: — Нас ждали.

— Не хочешь ли ты сказать…

— Да, кто-то из твоих или моих людей предал нас.

— Ну и что ты скажешь обо всем этом?

Конан пожал плечами:

— А что тут скажешь? Все и так понятно.

Он протянул руку к покрытому многочисленными рубцами бронзовому телу Деркэто, но Мелия испуганно повисла на нем, изо всех сил стараясь удержать. Киммериец усмехнулся:

— Ну, ну, милая! Не стоит беспокоиться. Это всего лишь статуя.

Девушка зябко поежилась. Так-то оно так, но она только что собственными глазами видела, как эта статуя вышагивала, направляясь к ним в гости!

— Но что ее остановило? — Тефилус осматривался, словно ждал, что богиня сейчас оживет и двинется дальше, чтобы закончить прерванную работу.

— Кто знает? — Конан вновь пожал плечами.

— По-моему, я могу ответить.

Мэгил нагнулся и снял с ручки двери маленькую фигурку слоновой кости. Мелия вспыхнула и подхватила ее.

— О, Иштар! Ты услышала меня! — Она прижала фигурку к груди.— Я молилась ей, просила о помощи, но не помнила, где оставила ее!

— Ты оставила ее в подходящем месте,— усмехнулся Мэгил,— и нечасто бывает, чтобы боги откликнулись на просьбу смертного о помощи!

— Ах, дочка!

Они не заметили, как Аниэла с Сиотвией, узнав о том, что все кончилось благополучно, пришли и теперь бросились к Мелии, рыдая от счастья.

— Конан, ты не забыл? — Мэгил кивнул на спавшую девушку.— Я уже отправил Фана.

Киммериец выругался про себя. Ему вовсе не хотелось уходить от Мелии в эту прекрасную ночь, когда все было так восхитительно, а опасности остались позади, но поделать ничего не мог. Он подхватил Сурию на руки.

— Накиньте на нее что-нибудь, чтобы лица не было видно.

Вдалеке уже нарастал топот копыт и грохот колес по камню мостовой, далеко разносившиеся в ночной тишине.

Конан побежал.

— Куда это он? И куда он понес Сурию? — забеспокоилась Мелия.

— Успокойся, госпожа.— Мэгил мягко тронул ее за руку.— Пусть думают, что тебя похитили. Пока Рамсис и Xapaг разберутся друг с другом, пройдет немало времени, а это как раз то, что нам нужно.

Хараг вышел из святилища Сета, о котором мало кто знал в городе. Его сопровождали десять воинов, двое из которых несли Зрачок Затха, накрытый куском плотной материи. Остальные охраняли их, хотя опасность того, что какой-то безумец отважится, пусть даже ночью, напасть на служителя бога-паука, была ничтожно мала.

Паланкин уже ждал его, и двое рабов согнулись в поклоне, отодвинув боковые занавеси. Он не спеша подошел и собирался уже сесть, когда какой-то звук привлек его внимание. Он прислушался. Сомнений быть не могло — стремительно нараставший топот копыт трудно спутать в чем-то иным.