Морис Делез - Конан и Посланник Света

Конан проснулся, но продолжал лежать, не открывая глаз и дыша ровно и спокойно, будто по-прежнему крепко спал. Сон поразил его до глубины души, и киммериец, все еще пребывая в полудреме, пытался осмыслить увиденное. Случись это с ним лет сорок назад, когда он был еще молод, Конану и в голову бы не пришло задумываться над сновидением. Да что там сорок… Еще год назад он бы попросту отмахнулся от всей этой чуши, но совсем недавно все круто изменилось. А началось все…

Он невольно наморщил лоб и попытался припомнить, с чего все началось, на какое-то время даже забыв о ночном кошмаре. Понемногу ответ начал вырисовываться, но был он неверен, словно призрачный силуэт незнакомца, скрытый пеленой предрассветного тумана, который виден и не виден одновременно. Скорее, это была догадка, постепенно оформившаяся в убеждение. Верно. Началось все со сна…

Едва эта мысль пришла киммерийцу в голову, как прошедшее ясно предстало перед ним, словно все случилось вчера. Видение оказалось настолько ярким, что он невольно вздрогнул. Красные Тени хватали бегущих по улицам Тарантии людей и уносили их неведомо куда, а он в бессилии сжимал кулаки, совершенно неспособный понять, что же происходит на самом деле.

Очередной страшный день закончился. Король вернулся в свои покои и, не раздеваясь, без сил повалился на постель. Он боялся, что не сможет уснуть, но невероятное напряжение последних дней взяло свое, и почти мгновенно он провалился в сон… Странные воспоминания закружились бешеным хороводом непонятных образов, в безумном танце которых он узнавал только отдельные картины. Мудрец Эпимитриус… Западный океан… Тяжелые свинцовые волны, разрезаемые форштевнем «Крылатого Дракона»… Улочки Птаукана… Сражение с гигантскими крысами и драконами, о которых в Хайбории никто уже и не помнит… И вновь путь на запад…

Когда все это всплыло в памяти, Конан попытался сосредоточиться, но поймал себя на мысли, что не в силах ответить на простой вопрос: что это? Отголоски того, что было на самом деле, или отрывки недавнего сна? Видения оказались настолько яркими и четкими, что запутаться было не мудрено. Как же отличить явь от сна? А может быть, и не было никакого сна? Или не было яви?..

Конану стало смешно, и он наверняка бы расхохотался, не возникни у него еще один вопрос: где он сейчас? Все еще спит? Или уже нет?

Северянин прислушался к своим ощущениям. Несомненно, он лежал на ложе из настеленных в несколько слоев шкур, накрытый вместо одеяла такой же шкурой. В следующий миг ноздри его тревожно затрепетали: в воздухе чувствовался тонкий аромат трав, смешанный с запахом сгоравшего в очаге смолистого дерева. Конан прислушался. Где-то рядом уютно потрескивал огонь, и больше не раздавалось ни единого звука, но киммериец понял главное: где бы он ни находился, он был не дома.

Конан осторожно, словно от этого зависела его жизнь, открыл глаза. Высоко над головой тонул в густом полумраке сводчатый, по-видимому, каменный потолок, который в редких вспышках пламени очага вдруг начинал искриться, словно его покрывал густой слой инея. Однако, судя по жаре, ни о каком инее не могло быть и речи. Правую стену также скрывала темнота. Левая, рядом с которой он лежал, представляла собой грубо обтесанный кусок скалы, будто варвар находился в пещере.

— Долго же ты спал…

Низкий, бархатистый, с едва заметной хрипотцой голос неожиданно для него самого заставил Конана вздрогнуть. Притворяться спящим дальше не имело смысла.

— Кто ты? — задал он первый пришедший на ум вопрос, но ответом ему была тишина, и лишь когда киммериец собрался вновь напомнить неизвестной о себе, она наконец заговорила вновь.

— Ты все-таки забыл меня! — На сей раз в голосе прозвучали нотки горечи.— Пожалуй, в наказание стоило бы превратить тебя в камень… И не знай я, что все вы, мужчины, таковы…

— Деркэто…— едва слышно прошептал Конан.

Он резко сел, отбросив шкуру, которая взвилась темным облаком и мгновенно скрылась во тьме.

— Все-таки помнишь! — усмехнулась невидимая собеседница, и Конан понял, что смеется она над собой.

— Да разве мог я забыть тебя? — воскликнул он, удивляясь собственным словам, но все же добавил: — После того, что между нами было, что ты сделала для меня!

— Хотелось бы верить, что ты не лжешь… Впрочем,— повторила богиня,— все вы, мужчины, одинаковы. С глаз долой — из сердца вон!