Торн Стюарт - Влюблённые из Хоарезма

Конан подмигнул им и направился вслед за хозяйкой.

— Славные мои девочки!— позвал Фархуд.— Ваша хозяйка и наш ун-баши удалились выяснять, как близко были их родные деревни! Не мешало бы нам этим воспользоваться!

В ответ на его зов сбежалось пять девушек, с хохотом и щебетом они живо собрали угощение и заперли таверну на большой железный засов.

Весь дом остался в полном распоряжении пятерых мужчин и дюжины женщин. Впрочем, мужчин было только четверо: Юлдуз отказался принимать участие в веселье, сказав, что у него есть невеста. Оставив Фархуда и братьев в общей зале, где они растащили вдоль стен столы и стулья, очистив пространство посередине, Юлдуз вышел к бассейну у помоста и остался там, с кувшином золотого вина и мечтами о возлюбленной.

Когда Рута и Конан, наконец, спустились вниз, в общей зале царила умиротворенная тишина. То есть это была тишина по сравнению с тем, что творилось в ней за каких-то два или три часа до того. Сдвинув несколько столов в один, солдаты и девушки мирно беседовали о самых разных пустяках. Когда пиршество плоти превратилось в пиршество желудков, к компании присоединился и Юлдуз.

— Пить хочу!— громогласно возвестил с верхней ступеньки Конан. На плече у него восседала разомлевшая Рута.— И есть!

Их появление было встречено воплями восторга. Из погреба извлекли новые кувшины и холодную баранину, Рута принялась хлопотать у очага, и веселье застолья вспыхнуло с новой силой.

Лишь когда в закрытых резными ставнями окнах начал гаснуть дневной свет, Конан хлопнул ладонью по столу и объявил:

— Нам пора!

— Еще чуть-чуть!— отозвалась Рута, сидевшая у него на коленях, обвив белыми руками смуглую шею киммерийца. — До второй стражи!

— Уже темнеет, а Харра там один,— возразил Конан, надевая кольчугу и перевязь с мечом.— Мы славно повеселились, но долг есть долг. Собирайтесь!

И словно ответом на этот клич снаружи раздался громкий стук: кто-то колотил ногой в двери таверны.

— Эй, хозяйка! Открывай! Давненько мы не щипали твоих гусей и девок!

— Ну, их,— отмахнулась Рута.— Я устала. Правда, мои сладкие?— Она возвысила голос и крикнула:— Нынче трактир закрыт! Мы устали и никого не кормим сегодня!

Ответом на это был возмущенный рев, по меньшей мере, дюжины луженых глоток.

— А как же пять боевых лошадей при полной сбруе, что стоят у твоей коновязи?— заорал тот же голос.— Их хозяев ты тоже, стало быть, не кормишь? Или кормишь только их? А ну, подавай их сюда, мы их посолим, поперчим да сожрем с потрохами!

Конан шагнул вперед.

— Кто это там тявкает, как пес из-под забора?— рявкнул он.— Давно зуботычин не получали?

Рута повисла у него на локте, умоляюще шепча:

— Молчи, молчи, они погалдят и уйдут, их же там не меньше десятка…

Тотчас, подтверждая ее слова, на дверь обрушился град ударов, и послышались новые вопли ярости и брань.

— Эти псы порвут твоих котиков в клочья, Рута! Открывай двери!

Конан сбросил Руту с себя досадливым жестом, как сбрасывают докучливого муравья.

— Открывай двери, Фархуд! Сейчас мы покажем этим крысам, какие зубастые здесь сидят коты!

Фархуд, обнажив меч, вынул засов из петель — и тут же отскочил, пригнувшись в боевой стойке.

В таверну ввалился полупьяный подгулявший сброд — несколько стражников и их друзья из младших мастеровых. Увидев пятерых вооруженных воинов в кольчугах и при мечах, гуляки несколько протрезвели.

— У-у, — сказал один, по виду — дворцовый стражник. — Какие когтистые коты! Мяу! Мяу! Вы и любовью занимаетесь в кольчугах?

Конан молча выхватил меч, но дорогу ему заступил Юлдуз.

— Пусть мой ун-баши позволит мне сначала поговорить с этими людьми. Зачем вы явились сюда? Если за весельем — так милости просим, места всем хватит, а если за дракой — так лучше протрезвитесь сначала.

— Посолим, поперчим и сьедим!— выкрикнул чей-то голос сзади, и сразу несколько пьянчужек начали скандировать:— Посолим! Поперчим! И съедим!

— Расходитесь по домам, к женам и детям,— продолжал Юлдуз.— Иначе многие из вас никогда больше не увидят ни жен, ни детей.

— Да что он болтает, этот мальчишка!— взревел, наконец, другой стражник и протолкался вперед, размахивая мечом.— Не пора ли тебе домой к мамочке, сосунок? Ты хоть меч-то в руках удержишь?

— В третий раз говорю вам: одумайтесь, мы еще можем разойтись по-хорошему…— снова начал Юлдуз, но тут стражник с бычьим ревом бросился на него.

Никто не успел заметить, когда Юлдуз вынул меч.