Papirus - Будь здоров

– А что в нем? – полюбопытствовал я.

– Так… бардиньяк! – в ответ удивился дед. – Слыхали, небось?

Еще бы мне был неизвестен этот крепкий спиртной напиток! Вообще-то официально назывался он «бардиносская настойка», но иначе, чем бардиньяк, его никто не называл. Можно сказать, животворная влага, аромат и вкус которой ни с чем не спутаешь. Виноделы хранят рецепт его приготовления многократно строже, чем КСОР тайну целителей. А этот еще и выдержку имеет лет пятьдесят, как я наскоро прикинул, к тому же кусочек корня животворного делал его и вовсе напитком Богов.

– Простите, но я вынужден отказаться от столь дорогого подарка. Это слишком.

– Мы от чистого сердца, – стал упрашивать меня старик.

– Нет! Не могу, – твердо отказался я. Старик насупился, строго посмотрел на меня и сказал.

– Прости, сынок, деда, но ты еще мало в жизни понимаешь. Никакой бардиньяк не стоит жизни человека. А то, что идет от чистого сердца – с чистым сердцем принимай. Иначе людей обидишь! Они-то к тебе с душой… Вот так оно вот…

Что мне оставалось делать? Я принял подарок, горячо поблагодарил все семейство егеря и пригласил к столу.

– В таком случае я приглашаю отужинать со мной. Будьте моими гостями, – все смущенно помялись немного; молодые посмотрели на деда; тот вдруг подмигнул и кивнул головой. – К сожалению, придется довольствоваться тем, что есть в ресторане постоялого двора. Я сейчас сделаю заказ, а вы посидите. Дед приостановил меня, сказав.

– Вино заказывать не надо. У нас на этот случай другой бочонок прихвачен. Домашний. Трехлетней выдержки. Можно его принесут?

Получив согласие, Кравилон выглянул в коридор. Через минуту незнакомый парень внес такой же по виду бочонок и водрузил его на стол. Дед с Норбиано стали над ним шаманить – соскоблили смолу, вытащили пробку, прикрутили краник и начали укладывать бочонок на какую-то деревянную конструкцию. Я спустился в ресторан и сделал заказ с доставкой в номер. Вернувшись, застал благостную картину семейства, чинно восседающего за столом. Возле каждого стояла резная деревянная чарка, наполненная домашним бардиньяком; на деревянном блюде посередине стола аппетитно возлежали вяленые колбаски; в деревянной же чаше – маринованные овощи; прямо на столе – каравай домашнего хлеба.

– Видишь, внучок. Говорил я тебе, что такой человек, как наш лекарь, без угощения не отпустит! – снова подмигнул старичок. Кто кого угощает – еще неизвестно, – подумалось мне.

Как не воспользоваться случаем? Я достал амулет и торжественно вручил его Норбиано.

– Это уникальный целительский амулет. Как он у меня оказался – долгая и не интересная история. Теперь я дарю его тебе. Этот амулет позволяет быстро залечивать раны и сращивать кости. Но помни, Норбиано, не разменивайся по пустякам. Каждое быстрое излечение состарит тебя на тот же срок, который необходим для обычного. Если через десяток лет не хочешь оказаться беззубым стариком рядом с молодой красавицей женой, то будешь им пользоваться только тогда, когда что-то серьезное будет угрожать твоему здоровью. И еще один момент – амулет не заменит лекаря. Если ты используешь его, чтобы зарастить, например, перелом, не вправив кости – они так и срастутся. Если не вытащить стрелу – так со стрелой и заживишь рану.

Настала очередь егеря лепетать, что такой дорогой подарок он принять не может. Тогда я напомнил ему слова деда – подарок от чистого сердца принимай с чистым сердцем. Я присел за стол и поднял свою чару.

– За здоровье!

Все с энтузиазмом поддержали и… процесс пошел. Помню тот вечер урывками – значит, праздник удался. Вот я доказываю Норбиано, что Протису наливать нельзя – он еще мальчишка для таких крепких напитков. Почему-то мне возражает дед, утверждая, что он в свои шестнадцать… или пятнадцать…, а может и вовсе в двенадцать, еще и не такое пил. Потом вместе со своими охранниками – откуда они взялись понятно, а как удалось их уговорить? – пою что-то грустное про любовь егеря и контрабандиста к девушке из горного селения. Они пошли биться за свое счастье и:

Протис плакал и кричал, что оба влюбленных идиоты – надо было договориться и дать возможность девушке выбрать. А он поумнел! – мельком подумал я. Вот что народное творчество делает с чистыми душами… – за это надо выпить!