Papirus - Будь здоров

– Да, – вздохнул я, – теперь понимаю. Но что же делать?

– Есть одно соображение… У нас сломалась карета для перевозки арестованных, а каретный мастер, как на грех, где-то раздобыл денег и теперь, пока их не пропьет, делать ничего не будет. Недели на две, а то и больше ему хватит. В это время наш травник – вы его знаете, хороший парнишка – как раз собрался побывать в столице. Книги прикупить, травы, с коллегами встретиться… Если у вас есть вещица, по которой ваши родные могли бы узнать, что он от вас, то он мог бы передать от вас привет. Как вам такие мысли вслух?

– Интересные мысли. И родным привет очень хотелось бы передать. Если это возможно, то у меня отобрали кинжал. Его моя жена обязательно узнает.

– Вот и отлично. Только одна проблема. На время отсутствия травника не могли бы вы его замещать?

– С удовольствием.

– Значит решено. Однако охрану снять я не вправе. Придется вам потерпеть.

– Ничего, я уже привык к ним. Нормальные люди. На этом мы с господином дознавателем расстались.

Решив, что утро вечера мудренее, разговор по душам с графиней я отложил. На самом деле уж очень руки у меня чесались наломать веток с колючками, да, задрав платье, устроить одной благородной особе пятидневку стояче-лежачей жизни. И ни-ка-ких! исцелений.

Ночью я связался с женой. Сообщил ей о своих проблемах, и о том, что приедет к ней от меня травник, который предъявит кинжал. Свента пообещала, что уже завтра начнет осторожно действовать, не дожидаясь гонца, а когда тот появится – многое уже будет подготовлено.

На утро, позавтракав, немного успокоившись и проделав несколько упражнений по самососредоточению, я выступил с пламенной речью перед моими спутниками на тему семьи и брака. Она была в меру корректна, вежлива и дружелюбна. Скрывать мне было нечего, поэтому выступление состоялось прямо в ресторане постоялого двора.

– Графиня, – начал я, – скажите мне, пожалуйста, какого х…! откуда в вашу прелестную бестол…! головку пришла столь идио… странная мысль, что я брошу жену ради вас? Разве еще в пещерах я не объяснил вам, что женат, что люблю жену, что у меня ребенок… Так, с какого…?! На кой мне менять все?!

Олисия – воспитание не отнимешь – гордо выпрямилась и холодно – знай свое место, смерд, – произнесла.

– Только простолюдин может столь низменным образом отреагировать на лестное предложение стать зятем графа. Я вам на шею не вешаюсь, коль вам претит сама мысль быть мне супругом. Однако благородная дама должна быть готова пожертвовать своим счастьем ради благополучия своих вассалов.

М-да. Похоже, любовь такой девушки, как Свента, здорово вскружила мне голову, а уж как самомнение мое подняло… – я-то, грешным делом, считал, что нравлюсь графине сам по себе; такой красивый и замечательный спаситель. А меня покупали и даже не на племя. Мудрый Филин принял благородную жертвенность мечтательницы за подростковую влюбленность. Предо мной вживую предстала сцена восхождения юной графини на супружеское ложе, как на эшафот к злобному палачу: на челе терновый венец; взгляд сквозь потолок устремлен в небо к звездам; прямая, как палка, спина выражает решимость и обреченность…

– Вот это д-а-а-а-а…! Я поражен, леди! – я действительно был немало удивлен такими причинами ее поведения. – Вы готовы выйти замуж за чудовище во имя интересов графства?

Я непроизвольно посмотрел на слуг: Леси следила за нашим разговором с любопытством, будто заранее прикидывая, как потом в лицах будет рассказывать о нем подругам; Протис – с восхищением и обожанием смотрел на свою госпожу, как на святую мученицу.

– Да, – гордо ответила Олисия. – Я так воспитана.

– А с чего ты решила, что предложение стать зятем графа для меня будет лестно?

– Простолюдины всегда мечтают стать благородными, – непререкаемым тоном ответствовала графиня

– Да почему ты решила, что я простолюдин?! Тебе папенька твой не говорил, что я элморский барон?

– Говорил. Но я решила, что ты не можешь быть им сейчас! что ты станешь! бароном, когда закончишь академию. В вашей стране всякое возможно. А настоящий благородный никогда не унизится до того, чтобы работать поваром. И манеры твои – манеры простолюдина! – запальчиво, проглатывая слова, выплюнула юная …леди.

– И много ты видела баронов, чтобы рассуждать об их манерах? – ехидно поинтересовался я.

– Однажды к нам приезжал мой дядя… и я много читала в книгах. Ваши манеры совершенно не соответствуют. Меня тронули за плечо. Оглянувшись, я увидел Саллиниана.