Papirus - Будь здоров

Эта язва, похоже, предвидела мою возможную реакцию, поскольку, не дав мне открыть рот, сказала:

– Ужин на двоих уже оплачен, так как пригласила тебя все-таки я. Поэтому расслабься и постарайся получить удовольствие. Отпразднуем наше поступление.

Учтивый лакей проводил нас к столику в углу, покрытому накрахмаленной до звона скатертью, и уставленному фарфоровыми тарелочками, салатницами, соусницами, вазочками и прочей посудой с разнообразной закуской. На столовом серебре интимно помаргивали огоньки четырех свечей, вставленных в подсвечники бронзового фигурного канделябра. Разглядев предложенные деликатесы, я со всей очевидностью понял, что… есть не просто хочется, а ОЧЕНЬ хочется.

– Горячее когда прикажете подавать? – уточнил лакей, рассадив нас по местам.

– Примерно через час, – ответила Свента.

– Будет исполнено, леди.

Лакей, прислуживающий нам за столом, разлил по бокалам коллекционное вино и деликатно отошел в сторону. Свента подняла свой бокал и коротко сказала:

– За наш успех!

Когда спустя некоторое время первый червячок был основательно заморен, Свента перешла к обещанному разговору.

– Филин, а ты вообще знаешь, что Люция вышла замуж за Бермиана? Я была у них на свадьбе. Выглядят счастливейшей парой.

– Совет да любовь! – пробормотал я, – Нет, не знаю. Я три месяца безвылазно проторчал в Брасеро – готовился к вступительным испытаниям.

– А они тебя очень даже хорошо помнят, – вот … язык дамский. До свадьбы только и смогла его удержать за зубами. Девушка, плачущая в алькове, помните, я уже рассказывал? Ну, поговорил с ней пару-тройку раз. И что такого? Да и молодожен, блин, тоже, полагаю, оказался не сдержаннее, – И очень сожалели, что тебя невозможно было никак вытащить из замка. Невеста подробно рассказала, как ты ей помогал, что говорил и что делал. При этом очень смешно было видеть, как по мере ее рассказа жених открывал рот в изумлении а потом, заикаясь, признавался, что тоже получал от тебя помощь. А уж когда подошел один из гостей, парень из нашей же схолы, и, услышав о чем речь, начал выкладывать свои признания, все чуть со стульев не попадали. Кстати, они со старшим братом, которого он чуть было не возненавидел насмерть, теперь хорошие друзья. И он тоже просил передать тебе свою благодарность.

– Спасибо. Я тронут, – смущенно выдавил из себя я.

– Знаешь, Филин. Я знала тебя раньше только с одной, не самой лучшей стороны. Недавно узнала с другой. Эта вторая нравится мне гораздо больше.

– Это что-то меняет в наших отношениях?

– На самом деле нет. Я и так не собиралась продолжать против тебя боевые действия. Все! Детство закончилось.

– Сказала пожилая, умудренная опытом прожитых лет женщина, – скептически усмехнулся я.

– Не смешно. Тогда, на свадьбе Люции, я это поняла очень четко. И хватит смеяться! – похоже, она здорово обиделась.

– Извини. Я не хотел тебя обидеть. Значит, ты обещаешь мне, что дашь мне дышать свободно и избавишь от своего общества?

– Даю слово. Огромный, не весь, правда, кусок скалы свалился с моей души.

– И где это горячее?

– Уже несут.

Дальше мы ужинали, болтая о разных пустяках. Все было фантастически вкусно, и я пожалел, что на стипендию, хоть и королевскую, питаться здесь постоянно вряд ли у меня получится.

Поздним вечером мы вернулись в общежитие и, пожелав друг другу спокойной ночи, разошлись по комнатам. Самый длинный день в моей жизни, слава Богам, благополучно закончился.

Утро следующего дня началось для меня… мягко говоря, нетипично.

– Филлиниан! Вставайте же! Уже ж пора, – вставать так не хотелось. Я скорее сова, чем жаворонок. Могу зачитаться интересной книгой допоздна и, если не надо в схолу, встать ближе к обеду, вволю понежившись под одеялом с полчасика – час. Люблю я это состояние умиротворения и расслабленности, когда сладкая дрема незаметно и неощутимо причудливо сплетает обрывки сна и реальность, и непонятно, что есть что, и сюжеты сновидений, пересекаясь с реальностью, начинают выписывать странные вензеля в попытках сохранить свою фантастическую логику.

Боги!! Первое занятие!! Опаздываю!! Я вывалился из кровати и, ничего не соображая, со всей возможной скоростью бросился одеваться. Остановил меня возглас соседа.

– Филлиниан! Не надо одеваться. Зачем же ж? Лучше уж будет или совсем без одежды или же в тренировочной.

Эти странные слова заставили меня остановиться буквально на полпути – одна брючина уже натянута на правую ногу, а другая еще только готовится штурмовать левую. Сознание стало постепенно проясняться и, все еще стоя в позе хомяка, натягивающего тесные штаны, я, наконец, огляделся. В окна комнаты вместе с предутренней прохладой вливался предрассветный сумрак, в котором можно уже не спотыкаться о мебель, но читать книгу еще нельзя. Магические часы над дверью комнаты показывали пять часов утра. Оказывается, эту деталь интерьера я вчера тоже не приметил. Ох, не гожусь я в разведку! Пришли мы со Свентой из ресторана без пяти минут 12 – почти в полночь. Это ж получается, что в лучшем случае я только пять часов спал?! Какой кошмар!