Мария Поль - Стремящаяся Ввысь

Только сейчас я поняла ту странную фразу. И горько усмехнулась. В кои-то веки ты был не прав, Учитель. Как убить существо, если ты ценишь жизнь? Как вонзить клинок в сердце, смотреть как течет кровь и знать, что ты лишил существо еще многих лет жизни? Не знаю.

Я рукой нащупала свою сумку, достала оттуда маленький продолговатый пузырек, отхлебнула горькой жидкости и легла спать.

Снился странный сон: как будто я выскользнула из тела, и по магическим линиям, пронизывавшим в этом мире все пространство, пробралась обратно в деревню. Походила по полуразрушенному поселку. Облетела плачущих жителей. Пробралась в пещеру, где мы провели ночь. Мальчика не было. Я нашла его спящим на руках у женщины. Видимо его матери. Та тихо плакала над ребенком. В маленькой пещерке каменой пирамиды, старик стенал над пустым алтарем.

Мужчины кучками толпились то тут, то там, что-то гневно вскрикивая в воздух. Я еще долго бродила по деревне, прислушиваясь к крикам и вглядываясь в суровые лица. Под утро дикари взяли в руки копья, обняли своих женщин и решительным шагом пошли по дороге. По той, по которой уехали мы.

Ирбис наклонилась над спящей девушкой.

— Она не проснется.

— Почему? — удивились ребята.

— Да потому, что ее здесь нет. Тело спит, а души нет.

— С чего ты взяла? Что за бред? — фыркнул Шакал.

— Смотри. — Девушка щелкнула пальцами над ухом спящей. Спящая не среагировала. Потом оборотень похлопала ее по щекам, потрясла за плечи, потянула за руку. Девушка даже не повернулась на другой бок, хотя в тишине было слышно как она тихо сопит. — Нет ее. Гуляет где-то.

Оборотень отошла от девушки и уселась на одеяло перед костром.

— А теперь объясни нам, милый братец. — Пристально посмотрела она на Ворона. — Что за дивный концерт устроил ты сегодня Айри?

— Да… — Ворон раздраженно поморщился. — У меня слов нет… У меня просто нет слов. На нас нападает около полусотни взбешенных дикарей и тут она мне заявляет, что не умеет убивать.

Пару мгновений держалась тишина, а потом Шакал громко заржал, уткнувшись лицом в руки.

— Вот это поворот! — сказал он, утирая слезы. — Я конечно знал, что несмотря на ее умения — опыта у нее с гулькин нос. Но чтобы так!

Ворон и Ирбис переглянулись.

— Я не понимаю. Она же не врала, когда говорила, что училась у капитана Трифона. — Медленно проговорила Ирбис. — А ведь он чуть было не уничтожил целый народ!

— Почему чуть? — Скривил губы Ворон. — Он просто решил продлить удовольствие и обрек нас на медленное умирание, да еще и дал нам призрачную надежду. Чтобы поиздеваться. Ведь если бы я поехал один, то умер уже, — Ворон задумался на секунду, подсчитывая что-то, — два раза точно. Там на острове в Океании и сегодня в деревне. Около пирамиды я не мог превратиться, как и на острове. Если бы не вы, меня просто смели числом.

— И все равно, существо, которое наши народы считают воплощением зла, не научило такому простому делу…

— Ты не права. — Шакал покачал головой. — Айри прекрасно умеет убивать. Это искусство у нее отточено так же остро, как и ее меч. Она просто никогда не убивала. Только мне кажется, что Ворон ее этому научил.

Шакал вопросительно посмотрел на золотокожего и тот кивнул.

— Я так и думал. Она же всю дорогу тряслась и пыталась стереть с лица кровь. Ваш Трифон, как вы его называете, судя по всему, очень мудрое существо. Вы посмотрите на нее. — Он кивнул на спящую. — Она же наивна, как ребенок. А также доверчива и прямолинейна. А вы говорите об убийстве. Трифон просто не стал рушить свой возвышенный образ, и решил, что этому грязному делу ее научат столь же грязные существа, а не ее обожаемый учитель. И, кстати, правильно сделал. Детские иллюзии не должны рушиться в детстве. Иначе вырастают чудовища.

На некоторое время все замолчали.

— Я старше ее на три года, а убивать научилась лет в семь. — Горько усмехнулась Ирбис. — Что же получается, я чудовище?

— Ты оборотень. — Улыбнулся сестре Ворон. — Ты устроена по-другому. Для тебя убийство — норма жизни. Кушать-то хочется.

— Спасибо! — вздернула носик девушка. И снова взглянула на Айри. — На твоем месте я бы с ней помирилась, братец.

— Не буду пока.

— Почему? — Удивился Шакал. — Она ж обязательно что-нибудь выкинет.

Ворон улыбнулся:

— Вот мне и интересно, что она выкинет.

Ирбис, склонив голову, посмотрела на брата. Как же он изменился. И куда только делся тот замкнутый ублюдок, который покидал их дом? Она на протяжении пятнадцати лет не видела его искренней улыбки, только искаженное в насмешливой усмешке лицо. А тут…