Наталия Ипатова - День Полыни

– Никакого риска, – смуглый маленький – совсем маленький! – человечек с черной бородкой, облегающей его челюсть как багет, показался Баффину очень неприятным. – Мы заезжали к вам домой, там нам сказали, где застать вас. Вы просто горите на работе, начальник Баффин.

Баффин не мог стиснуть кулаки, потому что это показалось бы невежливым – легко быть саркастичным, сидя в кармане у личного ифрита! – а потому стиснул зубы. Эта новая организация, видимо, находилась под сильным покровительством кое-кого в Палате Лордов, а потому желала показать, кто тут обедает в первую очередь.

Невовремя. Впрочем…

– А мы, я вижу, к вам сегодня не первые, – добродушно заметил комиссар, глядя на те две кофейные чашки.

– Вы не поверите, – Баффин нашел в себе силы улыбнуться. – Мое утро началось сегодня с ареста! Так вот работаем, детективы не знают выходных.

– Вот как! И кого повязали?

– А вы не слышали? Физалиса Паслена взяли, но дело это пустое, – он махнул рукой. – Ничего страшнее хулиганства за ним нет, надолго его не изолировать. И на полезные работы не пошлешь – он же аристократ. Долго он у нас не засидится.

– А пока вы его в ящике стола заперли?

– Ччто?

Повисла совершенно особенная офисная тишина, какая бывает, когда коллективу зачитывают приказ о сокращении штатов. В этой тишине особенно отчетливо слышались удары изнутри – в крышку стола.

– Если вы не знаете, что там, вы же не станете возражать, чтобы Чаки открыл это?

– Это… это еще одна арестованная, – промямлил Баффин. – Уверяю вас, это не большое дело…

Однако Чаки повиновался только своему комиссару, и в ящике встала во весь свой невеликий рост лживая джинни.

– Арестованная? – прищурилась она из-под сбитой набекрень прически. – Сдается мне, то была явка с повинной!

Эль Даго тяжело нахмурился, и, свидетели Силы, это было страшно.

– Ящик письменного стола? – рявкнул он. – Вы спятили, Баффин? Что вы себе позволяете, будучи этакого вот роста? Если у вас не хватает воспитания, чтобы вести себя подобающим образом с дамой, положение о правах граждан небольшого роста должно бы вам его заменять!

– Я ему сильно мешала, мистер Неизвестный Заступник. К нему тут взятку давать приходили! Такеееенные, – она мечтательно прикрыла глаза, – деньжищи!

Ящик стола внезапно зашевелился, дрожь от него передалась столу, легкая вибрация прокатилась по полу, и даже грозный Чаки сделал неуверенный шажок в сторону. А потом из ящика стола полезли деньги. Огромные купюры комкались внутри, сворачивались в трубочку и неудержимо ползли наружу, словно тесто из квашни, стелились по полу, наползали на мебель и роняли стулья.

– У вас в офисе становится неуютно, Баффин, – констатировал Эль Даго. – Не хотите продолжить разговор на нашей территории? Да, прямо сейчас.

И Чаки белозубо улыбнулся, как будто подтверждая приглашение.

– Кажется, мы начинали это наше приключение разговором о социальной нравственности, Реннарт?

Да, но молчали при этом – о чуде. Потому что разве это не чудо, когда система поворачивается к гражданам благожелательным лицом?

Хотя, положа руку на сердце, едва ли я могу назвать чудом тот факт, что мы с Чаки в оны дни были однокашниками по полицейской академии, и обратиться к нему с деликатным делом не составило ни малейшего труда.

Ах, скажете вы, эти внутренние связи, превращающие полицию в отдельный мир со своими законами, в государство над государством.

На это отвечу, что связи, как и власть – только инструмент в руках, которые его держат. Именно так сказал Эль Даго Инфэнции дю Брас, когда та смотрела на него недоверчиво.

– В Городе рождается слишком много детей с нестандартной магией. Одной из задач, поставленных перед Комитетом, является ассимиляция их в общество к взаимной выгоде обоих. Где слово «выгода» означает «социальная стабильность», помноженную на достойный доход. Мы не рассматриваем магиков как кормовую базу государства, это важно. Они такие же граждане, как все.

Он хмыкнул:

– Вы все равно не поверите, если я скажу вам, какая смертоносная тварь сидит у нас на варке пива!

– Экие вы стали добрые, -задумчиво сказал Дерек, – аж верить хочется.

– Их слишком много, – со значением повторил Эль Даго. – Пугать их и растить на этом страхе гражданское неповиновение и враждебность – политически неправильно.

Он сделал паузу:

– Все эти господа, разумеется, военнообязанные.

– Буду ли я счастлива на государственной службе? – спросила джинни.