Брэнт Йенсен: Вендия 1. Город у священной реки

— Вы говорите о ней так, словно ей опыта не хватает. Одно нападение не удалось, во время второго силы не рассчитала.

— Думаю, что так оно и есть. Тень пока только учится убивать, и когда она войдет в полную силу, я не хочу, чтобы она по-прежнему в качестве своей цели видела меня.

— Вы все еще ее ощущаете? Где она сейчас?

— Кажется, в углу по правую руку от вас. Но я не уверен. Она хорошо умеет растворяться, выдает себя только, когда двигается.

— Проклятая тварь! Чем быстрее вы от нее отделаетесь, тем лучше.

— Если вам больше нечего мне рассказать, я бы занялся решением этой задачи немедля.

— Идите, — махнул рукой Сатти. — Завтра встретимся здесь в это же время, ни к чему лишний раз беспокоить Телиду. К храму Сарсавати знаете как выйти?

— Нет, — ответил Конан. — Как?

— Пойдете по этой улице в сторону восхода, – сказал кшатрий. – Как доберетесь до квартала деревянных дел мастеров, считайте что пришли. Спросите любого прохожего, он укажет вам дальнейший путь.

— Спасибо. Осторожнее с некромантией.

— Вы тоже берегите себя, сотник.

Конан поспешил прочь от квартала Тринадцати Стен. Уже смеркалось, Айодхья готовилась погрузиться во мрак ночи. И у киммерийца не было никакого желания находиться в опасной близости от неприкасаемых, когда на город опустится тьма.

На бег киммериец не переходил лишь по одной причине: боялся, что неприкасаемым не хватит ловкости своевременно уступать ему дорогу. Ближе к ночи те стали какими-то совсем вялыми.

Все это время тень неотступно следовала за киммерийцем.

Конан за сегодняшний день уже приспособился замечать ее среди других теней, имеющих естественное происхождение.

Как и по пути в квартал Тринадцати Стен, киммерийцу не удалось обнаружить той границы, что отделяла его от владений беднейших из шудр. И в том, и в другом месте северянин чувствовал себя достаточно неуютно. Лишь когда он заступил на обещанную Сатти территорию деревянных дел мастеров, его оставили неприятные ощущения.

— Где искать храм Сарсавати? — спросил Конан у пожилой женщины, что торговала пирожками.

— Сейчас направо повернешь, — для верности вендийка протянула руку в означенном направлении. — А как увидишь дом с желтой дверью, свернешь налево. Там через пару домов и будет храм. Понял?

— Да, спасибо.

Киммериец откланялся и продолжил путь. Есть ему хотелось, но купить пирожок он не решился, испытывая вполне обоснованные подозрения по поводу начинки.

С ориентиром, указанным вендийкой, проблем не возникло. Желтая дверь была только у одного дома.

Храм Сарсавати мало чем отличался от большинства храмов Айодхьи. Разве что, деревянных деталей в нем было побольше, но это объяснялось его месторасположением.

Где именно здесь искать алхимическую лавку, Сатти не сказал. Не долго думая, Конан решил обойти храм кругом и посмотреть, что находится по сторонам. Над дверью одного из домов, располагавшегося позади храма, обнаружилась резная вывеска: небольшой котелок, подвешенный над костром.

— Грамотно, — оценил вывеску Конан.

Без лишней помпезности и сразу ясно, что скрывается за дверью.

Она, кстати, оказалась заперта. Сотник постучался. Время, конечно, уже позднее, но спать хозяева не должны были.

Изнутри послышались чьи-то тяжелые шаги.

Дверь отворилась. На пороге стоял невероятно толстый вендиец с заплывшим от жира лицом и сонно протирал глаза.

— Я от Сатти, — объявил Конан.

Хозяин лавки, если это, конечно, был он, киммерийцу сразу не понравился. Не любил сотник, когда люди доводили себя до такого свинского состояния.

— Не знаю такого, — сказал толстяк и попытался затворить дверь.

Конан не позволил ему этого сделать.

— Вы – Аямал? — спросил киммериец.

— Ну, я, — протянул толстяк, похоже, сообразивший, что от разговора уклониться не получится. — Чего надо?

— Сатти передает вам, что готов простить долг, — Конан подумав решил не ссориться с алхимиком. Еще не хватало, чтобы он ему вместо репилента подсунул яду.

— Что взамен хочет? — спросил Аямал

А ведь только что отрекался от знакомства с тысяцким!

— Снадобье, — ответил Конан.

— Снадобье, говоришь, — повторил за киммерийцем толстяк. — Ну, пошли внутрь.

Конан спорить не стал и преступил порог дома. Правда, старался ни на мгновенье не выпускать хозяина из виду. С того вполне сталось бы стукнуть гостя чем-нибудь тяжелым.

Внутри дома обстановка была препаршивая, хуже чем в квартале Тринадцати Стен. Посреди единственной комнаты стояли четыре котла: один огромный, три поменьше. Над ними в потолке была пробита дыра, чтобы зловония, исходившие от них, поскорее улетучивались. Но спасало это слабо. Конана от местных «алхимических» запахов едва не вывернуло наизнанку.