Алексей Переяславцев: Длинные руки нейтралитета

Третья составляющая драконьего вознаграждения была раздобыта с изумительной быстротой. Татарин-пекарь радовался столь большому коммерческому успеху своей продукции среди русских флотских офицеров и даже начал подумывать о расширении производства.

Куда хуже обстояло дело с топазом. Быстрая проверка всех окрестных ювелиров показала: голубого кристалла требуемого размера просто нет в продаже. Его можно заказать… но фактор времени! И лейтенант решил действовать хитрым образом.

Одним прекрасным днем он обратился к командору:

– Малах Надирович, нельзя ли заказать у ваших… соплеменников кристаллы?

Выдержка не изменила иномирскому офицеру. Он с вежливой бесстрастностью осведомился:

– Какого сорта и какого размера вам надобны, Владимир Николаевич?

– Один такой, знаете, красивого синего цвета, и чтоб огранка была, а величины вот какой… – и размер кристалла был отмерен на пальце, – и еще один красный, вот такого размера.

– Ага, понятно, первый, выходит, пять наших дюймов, а второй в два с половиной… я свяжусь с поставщиками, но, полагаю, не ошибусь, если скажу, что через два дня вы его получите за примерно двадцать ваших рублей.

Семаков спрятал улыбку в усы. Вопрос с гонораром дракону был, похоже, близок к решению. Но тут же улыбка погасла. Предстояли учения.

Погода оказалась самой подходящей для того, чтобы расколотить корабль о скалы: резкий, порывистый ост. Сразу же выяснилось, что один человек не в силах одновременно работать со штурвалом и регулировать боковую тягу. Обязанности разделили: за штурвал стал Шёберг, рычагами тяги работал сам командир.

Вопреки ожиданиям, первый заход прошел практически чисто, но удручающе медленно: два часа двадцать пять минут по корабельному хронометру. Выход из пещеры оказался делом куда более простым: всего-то полчаса. Надо было лишь хорошенько нацелиться по направлению, а потом дать «самый полный вперед».

А потом еще раз те же маневры. И еще раз. И еще. С пятого раза (уже смеркалось) вроде бы получилось сравнительно быстро: меньше чем за час.

Следующий день с самого утра ознаменовался сюрпризом: наряду с Нахимовым к наземному входу в грот прибыли на дрожках адмиралы Корнилов и Истомин. Командир «Морского дракона» подумал, что тут еще и повезло: в экипаже не было мест для большего количества пассажиров. Скосив глаза на своего старшего помощника, Семаков обрел твердую уверенность: тот подумал то же самое.

Большое начальство вслух выразило удовольствие хорошей маскировкой входа – разумеется, после того, как обнаружить таковой не удалось и с десяти шагов. Но куда большее удовольствие вызвала сама пещера с пирсом, кранцами, освещением (два иноземных фонаря) и слабо покачивающимся «Морским драконом».

Строй матросов на палубе дружно прорявкал приветствие. В не особо просторной пещере звучало внушительно.

– По местам стоять! Отдать швартовы!

За штурвал стал, разумеется, сам командир. Надо заметить, что лейтенант не удосужился дать знать гостям, что «Гладкая вода» была включена сразу же по отходе от пирса. Наверное, этого достойного моряка поразила забывчивость.

Выход добавил впечатлений. Гости многозначительно переглянулись, когда после точного прицеливания носом на выход Семаков двинул сразу несколько рычагов, послышался неясный шум, и корабль рванул, как призовой скакун.

– Девятнадцать минут, – щелкнул крышкой брегета Корнилов. – Для столь стесненных условий – похвально, лейтенант.

«Морской дракон» прошел едва ли три кабельтова, сбросил скорость и начал разворот.

– Лейтенант, как же так: волнение на море, вон «барашки» гуляют, а вокруг вас прямо гладь? – поинтересовался Истомин.

– Грамотное управление энергетическими потоками воды, ваше превосходительство, – отвечал Семаков с бодростью, которой он вовсе не испытывал. – С вашего позволения, начинаю маневр входа. Иван Андреевич, становитесь к штурвалу. Только вдвоем с этим можно справиться, господа. Мичман Шёберг подруливает, я управляю тягой двигателей.

Первая фраза осталась непонятной для контр-адмирала. Он перевел вопросительный взгляд на Нахимова, на что тот утвердительно кивнул.

Сначала в рубке царствовало полное молчание. На самом малом ходу двигатели работали почти бесшумно. Потом раздались команды и реплики:

– Четверть румба к весту! Так держать!

– Сносит, Владимир Николаевич.

– Вижу, увеличиваю тягу еще на одно деление.

Маневр входа и швартовки был завершен за рекордное время: сорок девять минут.