Грэм Тэйлор - Звезда Полынь

Бонэм ввалился в холл спиной вперед, а Блейк оказался прямо перед тремя мастифами, которые неслись к нему.

Раненый мастиф собрался с силами и прыгнул на мраморные ступеньки парадного входа. Понимая, что его ожидает, Блейк быстро захлопнул дверь и задвинул засовы. Послышался глухой удар, дверь затряслась под тяжестью собаки, но выдержала. Блейк услышал, как собака упала на землю.

На некоторое время в убежище воцарилась тишина. Исаак Бонэм смотрел на Блейка.

— В следующий раз будь попроворней, — наконец проговорил он, задыхаясь. — Еще секунда, и я бы распрощался с жизнью.

Сидя в безопасности на третьем этаже, в библиотеке с полированными полами и охристыми стенами, Блейк и Бонэм наблюдали за тем, что творилось на площади. То и дело раздавались мушкетные и пистолетные выстрелы — это гвардейцы, одетые в длинные красные плащи, белые рейтузы и черные сапоги, уничтожали оставшихся в живых взбесившихся собак и лошадей. Они смотрели, как капитан гвардейцев переходил от одного животного к другому. Перед каждым из них он вытаскивал из ножен саблю и наносил быстрый удар, чтобы животное наверняка погибло.

Мертвые лежали там, где встретили свою смерть, а люди, которые нашли убежище на деревьях, не хотели спускаться, опасаясь, что на них могут напасть другие животные. Те, кого покусали собаки, сидели, съежившись, у обочины дороги, ожидая, когда им помогут, и жалобно плача. С реки поднимался легкий белый туман, похожий на саван, он обволакивал дома. Вскоре туман покрыл землю на уровне человеческой головы, некоторые люди пропали из виду. Туман словно поглотил агонию и боль.

Друзья смотрели на площадь. Было три часа ночи, но утреннее солнце ярко светило в небесах, и на белый слой тумана ложились глубокие тени. Высоко над головой голубое небо скрыло из виду небесного дракона. Блейк посмотрел на небо, понимая, что через несколько дней его секрет раскроется: другие тоже увидят комету и заявят, что это они ее открыли, если он не опередит их. Блейк не мог этого допустить. Это было его открытие, дело всей его жизни.

Бонэм первым нарушил тишину. Все еще дрожа, не в силах отойти от того кошмара, который пережил недавно, он повернулся к Блейку.

— Не всем так повезло, как мне, — сказал он, показывая на тело молодой девушки, которое ее мать тащила в сгущающийся туман. — Ведь на ее месте мог бы оказаться я, Сабиан. Во имя Гермеса, я так рад, что ты оказался дома.

— Удача всегда с тобой, мой друг, всегда. Твое время еще не пришло, — тихо ответил Блейк.

Бонэм почувствовал, что мысли Блейка витают где-то далеко, в другом мире.

— Но ты — что ты об этом думаешь, Сабиан? Скажи мне, что, по-твоему, здесь произошло? — У Бонэма был грудной бархатный голос, теплый и дружелюбный. Он был немного приторным, как мед или шоколад. Бонэм попытался улыбнуться другу: — Те твари… Я видел ненависть в их глазах. В последние минуты на крыльце мне казалось, что я заглядываю в самые глубины ада. Что могло стать причиной всего этого? Сначала темнота, а потом безумие…

— Это было предсказано, — быстро ответил Блейк. — Эта сила существовала всегда, с самого начала времен. Она была рядом с нами так же, как деревья, трава, солнце, она следила за нами, но мы ее не замечали.

Блейк понимал: ему надо рассказать Бонэму о том, что он открыл комету. Они знали друг друга еще с той поры, когда учились в колледже Магдалены; они делились своими секретами, а иногда даже воровали их друг у друга, но все равно были друзьями да к тому же магистрами каббалы. Его охватило волнение.

— Мне нужно тебе кое-что рассказать. Мне нужно рассказать об этом и миру тоже. Ты должен мне помочь. Мое открытие все изменит. — Он схватил Бонэма за лацканы пиджака, крепко сжав их в своих пальцах и приблизившись к его лицу: — Пообещай мне, пообещай мне кое-что. Тебе нужно… — Блейк замолчал и посмотрел другу в глаза. — Мне нужно знать наверняка — ты поверишь в то, что я тебе скажу? И сохранишь все в тайне?

— Сабиан, ты знаешь меня с тех времен, когда мы оба были еще молодыми. Скажи, что тебя так беспокоит?

Бонэм убрал руки Блейка от лацканов своего пиджака и подвел его к креслу возле камина. Блейк сел в кресло; волнение, нараставшее внутри него, превратилось в тревогу.

— Ну же, друг мой, расскажи, что тебя так обеспокоило?

Исаак Бонэм еще ни разу не видел его в таком состоянии. Блейк в любой ситуации умел держать себя в руках. Он вел размеренную жизнь, неторопливую и запланированную.