Олег Авраменко - Собирающая Стихии

Я резко дёрнулся в кресле, пытаясь вырваться, но ничего этим не достиг, кроме боли от впившихся в тело верёвок. Эмрис не совершил ошибки, столь распространённой в дешёвых боевиках. Мои руки были надёжно привязаны к подлокотникам, и я никак не мог дотянуться пальцами до узлов. Не мог я и встать, согнувшись в три погибели, и с креслом на спине боднуть Эмриса головой в живот. Физически не мог – мои ноги были привязаны к ножкам кресла.

Эмрис наблюдал за мной с садистской ухмылкой.

– Можешь кричать, – великодушно разрешил он. – Всё равно тебя никто не услышит.

– Ты идиот, – сказал я и сам удивился своему спокойному тону. – Мы не собирались выдавать тебя правосудию. Разве не ясно? Если бы я хотел это сделать, то сразу позвал бы отца и дядю Артура.

– Ну и дурак, что не позвал, – хладнокровно парировал Эмрис.

– Скорее, сентиментальный осёл, – уточнил я. – Мне не хотелось огорчать тётю Бронвен. Да и отца, если на то пошло. Он бы не обрадовался перспективе увидеть тебя на скамье подсудимых.

– Скажи прямо: на эшафоте.

– А вот и ошибаешься. В нашем Доме смертная казнь отменена ещё восемь лет назад. В худшем случае, тебя осудили бы к пожизненному изгнанию... То есть, к твоему теперешнему образу жизни.

– Постой, постой! – произнёс Эмрис, подавшись вперёд. – Ты к чему это клонишь?

– Ясно к чему. Я предлагаю тебе сделку. Ты отпускаешь нас – а мы забываем, что тебя видели.

– И забудете также, что я обладаю Силой Порядка? – недоверчиво спросил он.

– Пока ты не бедокуришь, подобно Харальду, то вреда от тебя нет. А если сойдёшь с ума, сам себя выдашь.

– Ты ручаешься и за эту юную даму? – Кивок в сторону Софи.

– Я даю своё слово, клянусь честью Лейнстеров – семьи, к которой ты, на нашу беду, принадлежишь. А Софи будет молчать, чтобы не обесчестить меня. Впрочем, мы можем подождать, когда она очнётся. Я сумею уговорить её.

– Она твоя милашка?

Я почувствовал, что неудержимо краснею.

– Это к делу не относится.

Эмрис откинулся на спинку стула и замурлыкал, словно кот в предвкушении сытной трапезы.

– Предложение заманчивое. Весьма заманчивое... Но неприемлемое. Ты кое-что выпустил из внимания.

– И что же?

– У меня с твоим отцом маленькие счёты. Некогда он вытурил меня из Логриса и отнял корону, которая по праву принадлежала мне. А потом отдал её проходимцу Артуру, деду этой маленькой сучки. – И он указал на Софи.

– Не смей её так называть! – вспыхнул я.

– Ага, – ухмыльнулся Эмрис. – Ты всё-таки неравнодушен к ней. Ты уже трахал её? Или ещё нет?

– Заткнись! – прорычал я, закипая от негодования. – Не смей...

– Но-но-но! – посуровел Эмрис. – Ты мне не указывай. Здесь я хозяин положения, разве ты не заметил? И мне решать, что я буду говорить и делать.

С этими словами он встал со стула, отшвырнул его в угол, затем подошёл ко мне и передвинул кресло в центр комнаты, ближе к кровати. Теперь я мог видеть Софи, не поворачивая голову.

– Отлично, – сказал Эмрис. – Лучшее место в партере.

Меня зазнобило от дурных предчувствий. Я начинал догадываться, что он замыслил, но боялся даже думать об этом. Это было ужасно, это было гнусно, это было...

– Я не искал встречи с Колином и Артуром или с их ублюдками, – заговорил Эмрис с театральным пафосом. – Но это не значит, что я не хотел отомстить им. Сама судьба отдала вас в мои руки, и как тут не воспользоваться этим даром Провидения. Я мог бы убить вас сразу – но разве это месть? Нет! Простая месть – плохая месть. Я заставлю вас долго страдать, мучиться, пока вы сами не станете молить меня о смерти. В конце концов я смилуюсь и убью вас, а потом устрою так, чтобы ваши тела нашли. Пусть Колин и Артур ломают головы, гадая, кто вас так обработал. – Он сделал эффектную паузу, склонился ко мне и почти ласково, этак доверительно сообщил: – Первым делом я трахну твою крошку, а ты будешь смотреть и облизываться. Если ты ещё ни разу не имел её, это лишь добавит пикантности нашей молодецкой забаве. Хочешь подержать свечку?

Я чуть не заплакал от бессильной злости и отчаяния, но всё же сумел сдержаться и презрительно плюнул Эмрису в лицо. К сожалению, промахнулся.

Вопреки ожиданиям, он не ударил меня. Впоследствии, размышляя над происшедшим, я понял, что он сделал это вовсе не из милосердия. Просто не хотел отвлекать меня от моральных мук банальной физической болью.

Затем Эмрис подошёл к кровати и развязал Софи ноги.

– Прекрати, негодяй! – не выдержав, закричал я. – Подлец! Скотина! Не смей! Не прикасайся к ней, ты, гнусная тварь!..