Олег Авраменко - Собирающая Стихии

Анхела удручённо покачала головой:

– Ну, и озадачила ты профессора! Хотелось бы знать, что он подумал.

– Я сочинила одну историю...

– И наверняка глупую. Как и все твои истории о том, где ты пропадаешь целыми днями. Сколько раз я тебе говорила, Дейдра: либо веди себя осторожнее, либо выметайся с Астурии, не порождай нездоровых слухов. Во время нашего последнего разговора Рикардо рассказал мне самую свежую сплетню о тебе: дескать, Колин изобрёл карманный телепортёр, а ты похитила у него опытный образец и теперь путешествуешь по Галактике.

В ответ Дейдра жизнерадостно рассмеялась:

– А ведь это очень даже близко к правде.

– В том-то и дело, что чересчур близко. А если ещё всплывёт история с анализом ДНК...

– Не всплывёт. Профессор Альба сделал всё сам, без ассистентов, и обещал сохранить это в тайне.

– Что ж, будем надеяться, что сохранит.

Я слушал их разговор краем уха. Всё моё внимание целиком занимал мальчик. Мой первенец. Мой сын. Мой и Дженнифер...

– А на след Дженни вы не напали? – спросил я.

– К сожалению, нет, – ответила Дейдра. – Пока нет. Но теперь обязательно найдём. Ведь никто из вас не верил, что поиски Софи к чему-нибудь приведут. А между тем получилось.

– Наверное, Александр хотел сам воспитывать мальчика как своего сына, – предположила Анхела. – Отнял его у Дженнифер и подменил им настоящего ребёнка Патрика Ллойда.

– А собой подменил настоящего Патрика Ллойда, – с грустью добавила Софи. – И убил жену Ллойда. Повторилась история четы де Бельфоров.

– Вы похитили малыша у опекунов, – не спросила, а констатировала Анхела.

– Подменили, – сделала уточнение Дейдра. – Найти похожего на него брошенного ребёнка такого же возраста оказалось несложно. Также мы «подчистили» медицинскую карту, чтобы не бросались в глаза некоторые несоответствия. Мы просто не могли оставить без внука убитых горем бабушку и дедушку.

– Вот что, – отозвался я, вглядываясь в невинные голубые глаза малыша. – Харальд не очень подходящее имя для моего сына. Я назову его Патриком – в честь последней жертвы Александра. Думаю, Дженни одобрит мой выбор.

Дейдра и Софи молча кивнули, а Анхела сказала:

– Хорошее ирландское имя. Не думаю, что Дженнифер станет возражать. – Она подошла ближе и склонилась над моим сыном. – Кевин, разреши немного подержать его.

– Бери, – неохотно согласился я. – Только будь осторожна.

Дейдра тихо хихикнула, а Софи понимающе улыбнулась.

Анхела взяла ребёнка на руки и сделала это так умело, будто возиться с младенцами для неё было самым привычным делом. Всё-таки материнский инстинкт – великая сила. С некоторой долей зависти я отметил, что на руках у Анхелы Патрику понравилось больше, чем у меня. Он опять что-то пролепетал и потянулся ручонками к её лицу.

– Весь в папу, – прокомментировала Дейдра. – Ишь как ему нравятся красивые женщины.

Я повернулся к Софи и взял её за руку.

– Я... даже не знаю, как благодарить тебя...

– И не надо, – мягко сказала она. – Я сделала это прежде всего для себя. Твой сын мне не чужой. Он... – В её глазах заблестели слёзы. – Он мой брат.

Я обнял её, поцеловал в лоб и погладил по голове.

– Спасибо тебе, Софи. Большое спасибо.

Она всхлипнула.

Ну почему я такая сентиментальная дура?..

Когда Кевин обнял меня, я чуть не разревелась от счастья. Папочка похвалил, поцеловал в лобик, погладил по головке – и я уже растаяла. Напрочь позабыла о том, что он никогда всерьёз не относился к нашей игре в папу-дочку и играл свою роль прилежно, но без всякого энтузиазма, делал ровно столько, чтобы пустить пыль в глаза неосведомлённым. Мой же настоящий отец, Джо, бедняга, из кожи вон лезет, чтобы завоевать мою любовь и привязанность, а я отвечаю ему лишь холодной вежливостью и изредка, через силу, называю его отцом. Я постоянно ругаю себя за бессердечие, пытаюсь исправиться – но, увы, сердцу не прикажешь. Я тянусь к Кевину, хочу быть его дочкой, и стоило ему, в кои-то веки, проявить ко мне нежность – я тут же вознеслась на седьмое небо, как сопливая школьница, которую удостоил благосклонным взглядом её любимый певец...

Между тем Кевин забрал у Анхелы малыша и принялся расхаживать по холлу, качая его на руках и напевая ему какую-то колыбельную. Фальшивил он ужасно, но старался вовсю – это было трогательное зрелище.

Я почувствовала, что вот-вот захнычу, поэтому тихонько выскользнула из дома и направилась к клумбе с розами. Присев на скамейку, я позволила двум пушистикам взобраться ко мне на колени и, машинально поглаживая их золотистую шёрстку, стала смотреть в небо, ни о чём не думая. Мне просто хотелось побыть немного одной.