Олег Авраменко: Собирающая Стихии

Между тем первый год моего пленения подходил к концу. Я смонтировал рабочую установку на крыльце дома, тщательно замаскировал её, замёл следы своей деятельности и с тех пор стал пользоваться исключительно чёрным ходом – поскольку парадный превратился в смертельную ловушку. Теперь оставалось только ждать.

Если вы ещё не поняли, что я задумал, популярно объясняю: я решил устроить небольшую искусственную молнию. Под навесом парадного входа были спрятаны самодельные сферические конденсаторы, способные накопить заряд, достаточный для получения такой разности потенциалов между ними и землёй, при которой происходит лавинообразная ионизация воздуха... короче, из изолятора он становится проводником электричества, и накопленный заряд молниеносно устремляется в землю. Именно молниеносно – ибо так рождаются молнии.

Ловушка должна была сработать при повороте ручки входной двери. Расчётное время накопления заряда приблизительно равнялось трём сотым секунды (благо я располагал мощным источником энергии), но на практике получалось несколько больше – от четырёх до пяти. Однако дела это не меняло: за столь короткое время адекватно среагировать на ситуацию было весьма и весьма затруднительно.

Главное, чтобы Александр вошёл в дом, а не переместился прямиком в холл. У меня были основания надеяться, что он так поступит, ибо в предыдущий раз, когда привёл меня сюда, он материализовался со мной перед домом, а не внутри; а прежде, чем исчезнуть, вышел наружу. Возможно, дом был защищён блокирующими чарами (к сожалению, лишённый доступа к силам, я не мог это проверить). Так что мне оставалось терпеливо ждать его появления и уповать на то, что он войдёт через парадную дверь, не нарядившись предварительно в силовые «доспехи». В конце концов, кого ему бояться – калеки-принца с потерянным Даром?

Увы, я недооценил предусмотрительность Александра...

И вот, однажды утром я проснулся от оглушительного грохота, сотрясшего до основания весь дом. Я мигом вскочил с постели и босиком выбежал из спальни, на ходу натягивая халат. Я действовал чисто автоматически, без раздумий; мне не требовалось ни секунды, чтобы сообразить, что произошло. Слишком долго я ждал этого грохота – и наяву, и даже во сне.

Сбежав по лестнице в холл на первом этаже, я обнаружил там... нет, отнюдь не полный разгром – но некоторый беспорядок. Оконные стёкла были сверхпрочными и небьющимися, поэтому они уцелели. Зато входной двери повезло меньше – взрывной волной её сорвало с петель, она влетела внутрь, опрокинула по пути кресло и врезалась в трюмо, разбив вдребезги зеркало. В воздухе явственно чувствовался запах озона, горелого мяса и тлеющего тряпья.

Осторожно, чтобы не наступить босыми ногами на осколки стекла, разбросанные по всему холлу, я пробрался к парадному входу. Неприятный, тошнотворный запах становился всё сильнее, что и неудивительно – на покорёженном взрывом крыльце валялся обуглившийся человеческий труп.

Впрочем, обрадоваться удачному исходу моей затеи я не успел, так как сразу увидел в отдалении серебристый аппарат с крыльями, похожий на небольшой реактивный самолёт, и троих идущих ко мне людей. Двое, которых я прежде не встречал, были явно огорошены и даже напуганы происшедшим; на их лицах читался ужас вперемежку с отвращением. Зато третий – увы! хорошо знакомый мне – откровенно забавлялся ситуацией. Его губы кривились в злорадной ухмылке... Как же я ненавидел эту ухмылку!

Двое незнакомцев остановились перед крыльцом, а Александр спокойно поднялся по ступенькам, с полным безразличием перешагнул через труп и подошёл ко мне. Я пребывал в полном оцепенении, стоял неподвижно, как истукан, и тупо таращился на своего мучителя, а в голове судорожно билась лишь одна-единственная мысль: меня снова перехитрили... вернее, я перехитрил сам себя!

– Так, так, так, – по-прежнему ухмыляясь, произнёс Александр. – Признаться, ты разочаровал меня, Эрик-гадёныш. Я-то думал, что тебе достанет ума и терпения подождать года три-четыре и только затем устроить нечто подобное. Но ты оказался слишком глуп и нетерпелив. – Он повернул голову и бросил беглый взгляд на обугленное тело. – Если не ошибаюсь, это уже второй мертвец на твоём счету... Даже третий – ведь бедный дурачок Зоран погиб также по твоей вине.

Ко мне наконец вернулся дар речи.

– Негодяй! – воскликнул я. – Ты всё-таки убил его?!

Моё негодование было порождено бессильной яростью и отчаянием. На самом же деле я давно смирился с мыслью, что Зоран мёртв, и его убийцей считают меня. Гораздо больше угнетало другое: неужели мои родные так легко поверили, что глупый и неуклюжий Зоран смог одолеть меня – пусть даже ценой собственной жизни?.. Это больно задевало моё самолюбие.