Олег Авраменко - Сын Сумерек и Света

– А что?

– Я такой же, как прежде, Дейдра. И всегда буду таким.

Её глаза широко распахнулись:

– Ты... вспомнил?

– Всё вспомнил. И я люблю тебя.

Дейдра крепче прижалась ко мне. Я зарылся лицом в её густых душистых волосах.

– Расскажи о себе, – попросила она.

Я поведал ей о Властелинах Экватора – колдунах и ведьмах, которые, благодаря Причастию, имеют власть над Силами Формирующими Мироздание. Рассказал о Домах Властелинов – колдовских сверхдержавах. Рассказал о своём родном Царстве Света и о Солнечном Граде; о Рассветных мирах, которыми правит наш Дом, о мирах молодых, неспокойных, бурлящих жизнью, переполненных энергией. Рассказал о Стране Вечных Сумерек, родине моей матери, которую любил больше отчего Дома, о мире, где постоянно царит осень, где огромное красное солнце неподвижно висит над горизонтом, одевая в багрянец облака в дневной части неба; о молчаливых оранжевых рощах, где я любил бродить в одиночестве; о величественном и прекрасном городе Олимпе на вершине одноимённой горы; о дедовом Замке-на-Закате, громадном и немного мрачноватом, о самом деде Янусе, который уже давно потерял счёт прожитым векам и пережитым жёнам и исчислял своё потомство тысячами душ...

– А тебе сколько лет? – спросила Дейдра.

– Формально, шестьдесят, – ответил я. – Вскоре исполнится шестьдесят один. Но это очень условная цифра. Властелины Экватора привыкли отсчитывать свой возраст по времени Основного потока, однако в разных мирах и время идёт по-разному. Здесь, в этом мире, я прожил почти двадцать один год, а за стандартным исчислением – двадцать семь. Зато в Царстве Света и в Стране Сумерек время идёт несколько быстрее Основного потока, так что к тем тридцати четырём стандартным годам, которые я прожил как Артур, следует прибавить ещё пять или шесть. Кое-кто постоянно носит при себе специальный таймер, но я всегда считал это излишним. Какой прок от того, что будешь знать, сколько точно оттикали твои биологические часы.

– Да уж, – горько вздохнула Дейдра, – Тебе незачем это знать. Пять или шесть лет – какая разница для тебя, бессмертного. Ты вечно будешь молодым, а я... В твои годы я превращусь в старую каргу.

Я рассмеялся и перевернулся на спину, сжимая её в своих объятиях.

– Ошибаешься, малышка! – радостно сообщил я. – Ты навсегда останешься такой же юной и прекрасной, как сейчас. Клянусь Митрой и Зевсом-Юпитером!

Я снова шёл вдоль спокойного ручья, ступая по густой оранжевой траве. Справа от меня начинался лес, слева, в дневной части неба, затянутой облаками, горело зарево вечного заката; между сизо-багряными тучами пробивался свет огромного красного солнца. Ветер, дувший с дневной стороны, принёс с собой жару и духоту, моросил тёплый дождь. Градусах в тридцати-сорока справа от направления в день над самым горизонтом клубились тяжёлые свинцовые тучи, с каждой минутой поднимаясь всё выше и выше, застилая бледно-голубое небо тёмным покровом. Приближалась гроза с горячим ливнем – характерное, но весьма редкое явление в спокойных, уравновешенных Сумеречных мирах. Я очень любил грозы в Сумерках и горячие ливни, когда с неба низвергались потоки воды при температуре свыше 50 градусов по Цельсию, однако сейчас я был далёк от радостного предвкушения встречи с неистовством стихии...

Я сам не знал, зачем пришёл в этот дикий, необитаемый мир, где много лет назад мы с Дианой прятались от посторонних глаз, чтобы сполна насладиться нашим горьким счастьем, где была обитель нашей любви, где мы могли побыть наедине друг с другом, не боясь, что нас потревожат... Это было так давно, хотя мне казалось, что совсем недавно – ведь субъективно я воспринимал прошлое без учёта тех двадцати лет, которые провёл в беспамятстве. Вернее, так воспринимала прошлое часть моей личности, которая суть Артур...

Что я ожидал здесь увидеть после стольких лет отсутствия? Пустынную, заросшую густой травой поляну без каких-либо следов нашего пребывания на ней? Сохранившийся в целости, но заброшенный и обветшавший шатёр? Разбросанные вокруг клочья белого и голубого шёлка, разодранные подушки и одеяла, побитые бабочками ковры, испорченные сыростью книги?.. Трудно сказать. Я просто шёл знакомой дорогой, глядя себе под ноги, и предавался воспоминаниям.

Когда деревья передо мной расступились, я робко поднял взгляд и тут же замер, не веря своим глазам. Посреди широкой прогалины, там, где некогда был шатёр Дианы, теперь стоял опрятный двухэтажный дом из красного кирпича, повёрнутый фасадом ко мне. Не будь я погружён в собственные мысли, я бы давно заметил его черепичную крышу, возвышавшуюся над кронами деревьев.