Татьяна Гуськова - Радуга Ллинн-Хейма

– Извини, – пробормотала я.

– Вот так всегда! Сначала потопчут, а потом краснеют и извиняются, – сарино поднялась на ноги. На ней было надето короткое платьице, окрашенное в яркий васильково-синий цвет и желтый передничек с красными цветами. Сейчас вся одежда была измята. На кармане передника отпечатался волчий след. Девица, заметив это, начала охать и вновь всхлипывать.

– Я могу постирать, – робко промямлила я.

– Постирать! Это ни за что не отстирается! Постирает она! Новый передник давай! – сарино вызывающее надвинулась на меня.

– Ну хорошо.

– И платье испачкалось! И платье давай! И шапка, смотри, помялась!

Чем больше я соглашалась с коротышкой, тем больше у нее повышались требования. Наконец мне все это надоело.

– Ну, вот что, милочка! Не на рынке торгуешься! Вспомни, кто перед тобой! – возможно, я была излишне резка, но, похоже, сарино другого языка не понимала.

– А я чего, я ничего. Да и пятнышко совсем маленькое, отстирается как миленькое. О чем вы хотели поговорить Аанэй Тэйн?

Яр, озадаченно глядя на мохнатую девушку, сложил руки на груди, потом повернулся ко мне.

– Синнора, могу я присутствовать при вашем разговоре?

– Да, Яр, конечно. В этом нет никакой тайны. Присядем, – я подала пример, опустившись на густую мягкую траву.

Сарино плюхнулась рядом, ничуть не заботясь о чистоте платья, подол которого тут же украсил травяной сок. Утопающие в шерсти маленькие глазки уставились на меня.

– Я хотела поговорить о предательстве сарино… О том что заставило вас выйти из-под длани Пресветлого короля и пойти вслед за самозванцем, – неожиданно речь получилась напыщенной и какой-то глупой.

Яр вскинул в удивлении уши. Он переводил взгляд то на меня, то на девушку.

Малышка надулась.

– А я тут причем?

– Видишь ли, ты единственный сарино, которого мне удалось встретить с момента вашего предательства. Распространенный ранее народ будто вымер. Я верю, что ты не сможешь ответить на мои вопросы, но ты можешь проводить меня к вашим старейшинам.

– Они не захотят с тобой разговаривать!

– Почему же? – мой голос на удивление спокоен, в нем даже слышатся мурлыкающие нотки. – Что вам пообещал самозваный Хранитель такого, что не может дать Пресветлый король? Реки хмеля? Горы еды?

И тут сарино будто взорвалась:

– Чего не может дать Пресветлый король? Да он не может дать ничего! А нам надоело быть самым презренным народом Ллинн-Хейма! Низшими! Ниже нас только мёдины! Маленькие безмозглые твари, почти животные!

Я опешила. Вот чего-чего, а такого я не ожидала.

– И что же сказал Хранитель? Что поставит вас над остальными народами?

– Нет! Он сказал, что сделает нас похожими на вас! Уберет шерсть! Даст красивые тела! Что сделает нас высшими!

Греннов, лишенных покровителя и озлобленных на Пресветлого короля, я еще как-то могла понять. Но вот сарино. Их просьба была просто-напросто невыполнима, о чем я не замедлила сообщить девушке.

– Он – Хранитель! – сарино гордо задрала нос. – Я буду верной и скоро стану куда красивее тебя!

– Это не сложно, я не красавица. Но то, о чем ты говоришь, не под силу никому. Даже Хранителю. Он может изменить кого-то одного… Но весь народ – нет! Да и Хранитель этот ненастоящий. Он – самозванец!

– Неправда! Я сама видела у него ожерелье Хранителя!

– А до этого я видела ожерелье у другого человека, решившего вновь стравить в войне Вилию и Ллинн-Хейм, да и еще примешать к этому Хайдеру и Наяр.

– Не может этого быть! – мордочка девчонки сморщилась. Мне стало ее очень жалко.

– Но почему вы решили, что вы презренный народ? Ту иерархию, о которой ты говоришь, высших и прочих придумали не из-за красоты какого-то народа, а из-за его способностей.

– Правильно! Мы – низшие! Мы ничего не можем!

– Это неправда! Подумай о способностях тех, кто стоит или стоял наверху. Что в них ценилось больше всего? Ведь не магический дар, не исцеление, не умение растить деревья и травы, разводить оленей, варить лучший в Ллинн-Хейме самогон. Умение убивать.

Сарино вздрогнула.

– Когда я появилась здесь в первый раз, я умела лечить, но этот редкий дар почти никого не заинтересовал. Зато как обрадовался Совет, узнав, что я научилась убивать. Да что говорить о высших и низших, если из тех, о ком ты говоришь, остались считанные единицы. А остальные… остальные хорошо заплатили за свое умение убивать! – я хмыкнула.

Айли поднял опущенную голову.

– Но зато они дали другим жить.