Гай Орловский - Ричард Длинные Руки – вильдграф

Он вспыхнул, рука метнулась к поясу, где полно колец для ножен, однако все болтаются, как бесполезные украшения.

– Да как ты смеешь?

Я спесиво выпрямился.

– Я воин, благородный… надеюсь, ярл. И не из вашего племени. Так что не связан никакими клятвами и обетами. Вы подумайте над ответом. Надеюсь, он будет достоин ярла, а не… гм… как бы это помягче… горожанина. Мой конь устал за долгую дорогу, мы подождем.

Принцесса милостиво наклонила голову, голос ее прозвучал ровно, словно скользил по льду высокогорного озера:

– Иди отдыхай.

Я сделал над собой усилие и остался, подыгрывая Элькрефу. Элькреф понял, досадливо поморщился и сказал сухо:

– Тебе покажут свободные комнаты в доме для гостей короля. И еще…

Голос его прозвучал странно, я уже было отступил, намереваясь уйти, но тут повернулся к ярлу.

– Да?

Он проговорил несколько смущенно, так мне показалось:

– Десятник, ты верен обычаям своего племени, это хорошо. Но ты видишь город… неверно. Отдыхай, пока я обдумаю ответ брату. Побывай в городе, пообщайся с людьми…

Я поморщился.

– С глиноедами?

Он сказал мягко:

– Мы можем называть их хоть камнегрызами, но от этого они камни грызть не станут, как сейчас не едят глину. Не спеши, чтобы я не отвечал брату по первому зову сердца, а обдумал еще и головой.

Я сказал надменно:

– Разве не сердце важнее?

– Сердце указывает общий путь, – ответил он уклончиво, – а как по нему идти – решает голова. Иди, отдыхай. Ты здесь гость, не слуга, никто над тобой не хозяин.

Я задрал нос, выпятил нижнюю челюсть и сказал заносчиво:

– Еще бы.

Он с непонятной усмешкой смотрел, как я без поклона повернулся на месте, вольный человек, а любой поклон могут истолковать как подчинение или заискивание, что для гордого сына степей хуже ножа у горла.

Задний двор огромный, но изрядно загроможден множеством хозяйственных построек, начиная от простой пекарни и заканчивая роскошными конюшнями для лошадей благородного сословия. Колодцев два, оба крытые, уже роскошь, помост и тяжелые деревянные колодки из двух половинок с отверстиями для головы и рук, длинная коновязь для лошадей слуг-гонцов…

Домик для гостей совсем не домик, а массивное здание в три этажа, комнаты крохотные, но чистые, с богатой мебелью, король своих гостей балует, понимает, именно они создают репутацию в соседних королевствах. Мне указали на свободные, я выбрал самую неудобную, из нее не видно двор, зато и меня не увидят, если вдруг восхочу в темную ночь выбраться через по-южному широкое окно.

В комнате ничего двигать не стал, хотя кровать слишком близко к окну, опасно, стол маловат, просто сложил вещи, плеснул в лицо водой из таза и вышел во двор.

Среди типичной челяди дважды промелькнули, нет, уже трижды, явные варвары-кочевники. Все трое обнаженные до пояса, крепкие, загорелые, с разнесенными в стороны плечами. Штаны кожаные, на широких поясах ножи и всякая блестящая хрень, которую мужчины обожают больше, чем женщины.

Похоже, процесс интеграции в этом королевстве зашел намного дальше, чем у соседей и вообще в среднем по Гандерсгейму. Кроме этих трех я заприметил еще двух, одетых так, что сразу и не отличишь от горожан. Скорее всего, одни завели друзей среди горожан и бывают у них частенько, балдея и оттягиваясь от прелестей суровой жизни, а другие, соблазненные несравнимо более высоким уровнем автохтонов, уже и породнились с местными…

Кстати, породниться с ними проще, нигде в Гандерсгейме я не видел заносчивых рыцарей, надменных лордов, церковных служителей, которые тоже делят на «своих» и «чужих» в зависимости от веры. Нет даже намека на благородное сословие, если не считать королей и сановников, которые тоже похожи просто на очень богатых торговцев.

То ли варвары их истребили, то ли подобное отпало за необходимостью, когда в руках горожан осталось только ограниченное самоуправление. Не только рыцарей нет, нет вообще хорошо вооруженных и закованных в стальные латы людей, если не считать городскую стражу, призванную следить за порядком среди своих же горожан, да королевскую охрану.

Можно сказать, что варвары, сами того не желая и не догадываясь о своей прогрессивной роли, продвинули завоеванных на еще более высокую ступеньку развития. Теперь здесь города-республики, вроде Венеции, Генуи и подобных им, основанных на ремесленничестве и торговле…

С заднего двора донесся негодующий женский крик. Я оглянулся, трое мужчин выволакивают из здания женщину, заламывая ей руки. Она отбивается, как может, брыкается, кричит, извивается всем телом. Ее дотащили до колодок на помосте, здесь один отпустил и взялся раздвигать тяжелые толстые половинки. Женщина воспользовалась моментом и с силой ударила второго в пах. Он заорал и выпустил ее, она тут же заехала кулаком другому прямо в нос и, освободившись, бросилась бежать.