Роджер Джолли - Пепелище славы

Но что он мог сделать? Несколько десятков эльфов, имеющих шансы в будущем сделаться настоящими воинами – вот и все, что имелось в его личном распоряжении.

– Склочные трусы! – не мог успокоиться Уршван. – Ну да им же хуже! Если Баргар надеется, что разделавшись с ушастиками, я не попрошу своей доли добычи после разгрома предателей, он глубоко ошибается!

Они проделали уже довольно долгий путь вдоль склона горы. Именно в этом направлении скрылись таинственные всадники. Несколько раз орки сбивались со следа, но потом находили его вновь – впереди, в том же направлении. Не похоже, чтобы всадники даже прилагали усилия к его сокрытию.

– Вождь! – прервал его недовольное бормотание один из воинов. – А с чего мы взяли, что это были ушастые?

– А кому это быть еще?

– Мне кажется, я чую человечий запах! Уршван потянул ноздрями воздух.

– Хм… – нахмурился он.

И в этот момент в жиденьком перелеске впереди замаячили среди деревьев смутные тени.

Раздался долгий пронзительный свист. Земля задрожала, словно от гула сходящей лавины. Звук «лавины» сопровождался улюлюканьем и дикими выкриками многих глоток.

«Это не лавина», – запоздало понял Уршван. Земля дрожала от топота копыт. Из перелеска стремительным потоком хлынули вооруженные до зубов всадники. Поток разделился на две части, огибая растерявшихся орков смыкающимся полукольцом. С самого начала у Леденящей Смерти не оставалось ни единого шанса вырваться из окружения.

Повинуясь командам вождя, орки поспешно встали кругом, занимая оборону. Увы, клану Леденящая Смерть было далеко до образцовых пехотных частей, чей ощетиненный копьями строй мог создать серьезное препятствие на пути даже тяжелой рыцарской конницы, не то что дагаров, едва защищенных тонкими кольчугами и не признающих конского доспеха. Понятия не имеющие о строе, привыкшие к рассыпному бою, орки могли лишь надеяться подороже расстаться с жизнью.

Их каменные топоры и копья выглядели примитивными и жалкими по сравнению со сверкающими кривыми мечами грозных конников. Кистени на кожаных ремнях и вовсе не переживали первого знакомства с отточенным стальным лезвием. Лишь обладатели палиц могли не чувствовать стыда за свое грозное оружие: встреча с увесистой дубиной кончалось плачевно и для дагара, и для его коня. Вот только достать ей верткого горца было непросто.

К чести Леденящей Смерти, держались они стойко и отважно. По численности отряды различались немного, но слишком не равно было соотношение вооружения и опыта. Свирепый дух расы, созданной убивать, наводящей ужас на мирные народы, наткнулся на столь же неукротимый норов прирожденных воинов. Даже имея свои земли, дагары не отличались миролюбивостью и умудрялись ставить условия самому Темному Властелину. Что говорить о том, когда они превратились в бездомных наемников с единственным товаром, который могли предложить за пищу и кров: собственным военным искусством!

Уршван без устали размахивал палицей, подхваченной из руки павшего товарища, когда древко его топора переломилось под хлестким ударом дагарского меча. Вождь чувствовал, что время его сочтено. Дважды зацепил его вражеский клинок. Кровь текла из глубоких ран, и вместе с ней покидала Уршвана жизнь. Исход битвы был предрешен. Уршван окинул темнеющим взором отчаянно защищающихся товарищей.

– Спасайтесь! – прохрипел вождь. – Прорывайтесь, кто может, и бегите!

Последним усилием Уршван обрушил палицу на плечо ближайшего коня. От могучего удара ноги лошади подогнулись, и она упала на колени. Тотчас же один из ближайших орков бросился на всадника. Дагар проворно скатился с седла. На земле бой продолжался почти на равных, но этого Уршвану было уже не суждено разглядеть. Точный удар дагарского меча снес голову вождю клана Леденящая Смерть.

Ярен отломил кусок лепешки и кинул его в костер. По варварским дагарским обычаям считалось, что таким образом отдается дань уважения духам, населяющим природу.

Для эльфов – народа, способного собственными глазами видеть глубины мироустройства – подобные воззрения казались смешными. Но Тандегрэн совершенно не собирался вступать с дагаром в теологический спор. Опыт прожитого столетия научил его, что подобным образом можно лишь заработать себе врага там, где был раньше добрый друг.

Духи забрали дар, и после этого Ярен сам принялся за еду. Эльф молча наблюдал за языками пламени, превращающими хлеб в обугленную головешку.