Роджер Джолли - Пепелище славы

– Наверное, это те чудесные звери, про которых рассказывали старейшины, – сообразил Баргар.

– Ничего чудесного в них нет, – кровожадно усмехнулся Уршван. – А нужны они длинноухим трусам затем, чтобы быстрее уносить ноги!

– В любом случае, – сказал Баргар, – сейчас у нас есть дело поважнее. Разделаться с этими двумя Когтями Ужаса, наглыми предателями!

– Ты что?! – возмущенно проревел Леденящая Смерть. – Хочешь упустить такую добычу? Которая, к тому же, сама просится в руки?

– Как бы твоя «добыча» не оказался передовым дозором большого отряда, – заметил Черный Клинок, более осмотрительный из двоих. – Да и как ты собираешься догонять этих резвых тварюг?

– Они просто насмерть перепугались! – самонадеянно заявил Уршван. – А найдем мы их по следам. Какими бы резвыми тварюги ни были, никто не сравнится с орками в выносливости!

– А я говорю, что надо для начала отобрать у Орога и его предателей железные мечи!

– Я отберу у мечи у длинноухих, и вернусь подсобить тебе в этом!

– Не испытывай мое терпение, Леденящая Смерть!

– Хватит мне указывать, Черный Клинок!

– Делай, что хочешь, только меня к этому не приплетай! – огрызнулся Баргар и махнул своим воинам: – Пошли дальше! Не будем терять времени!

– Вперед, Леденящая Смерть! – рявкнул Уршван. – Нас ждет славная добыча!

Так два недавних союзника разошлись в разные стороны. Баргар с кланом Черные Клинки отправился вверх по перевалу, продолжая прерванный путь, а Уршван с Леденящей Смертью пустился по следам четверых всадников.

– Я до сих пор не могу поверить, что спустя столько лет ты вспомнил о нас, старый друг! – в глазах главы рода, крепкого пожилого воина с обильной сединой в волосах, стояли слезы.

– Столько лет? – удивлено переспросил Тандегрэн. Десять, двадцать… Тридцать, точно. Для человека это действительно огромный срок. – Прости, Ярен, я постоянно забываю о том, что время течет по-разному для наших рас.

– Да. Я был тогда молодым цветущим мужчиной, – улыбнулся воспоминаниям глава. – Мои подрастающие внуки напоминают мне о собственной молодости. А ты с тех пор ничуть не изменился! Разве только шрам… Но шрамы – украшение воина, не так ли?

«Увы, изменился, – с сожалением подумал Тандегрэн. – Только внешне этого не видно. Тридцать лет назад я бы не поступил так, как делаю сейчас». Но вслух он не стал делиться своими сожалениями со старым боевым товарищем.

– Многие из тех, кого ты знал, покоятся в чужой земле, – вздохнул старый воин. – Но всем отважным юношам, которых ты видишь вокруг, известно о тебе так же хорошо, как будто они сами участвовали в тех боях.

– Я уже заметил, они глядят на меня, как на какое-то божество, – рассмеялся Тандегрэн. – Что ты наврал им обо мне, хитрый горный волк?

– Увы, почти уже не горный, – усмехнулся Ярен. – Лишь кровь моих славных предков хранит воспоминания о нашей потерянной родине. Только дважды за свою жизнь мне довелось побывать в настоящих горах.

– Не прибедняйся, хитрец, – подмигнул эльф. – Я ведь был с тобой там. Ты выглядел так, словно провел в горах всю жизнь.

– Я и чувствовал себя так же! Вот почему я приму твое предложение, даже не раздумывая! Более щедрого дара для нашего народа нельзя и придумать!

– К сожалению, Ярен, этот дар не бескорыстен. Я был бы рад предложить вам эти земли просто так, но не вхожу в число тех, кто имеет право принимать подобные решения. Мне долго пришлось… – «…пудрить мозги сбрендившему старику…» – …убеждать нашего короля в том, что народ ваш достоин лучшей судьбы.

– О, не стоит, – горячо прервал его старый воин. – Вот уже триста лет, как дагарам приходится обменивать свою жизнь и доблесть на презренные деньги! Неужели мы откажемся послужить эльфийскому королю ради новой родины?! Мы с радостью поможем вам разобраться с врагами и отомстить за смерть принца Белондара!

В отличие от Ярена, Тандегрэн был настроен далеко не так радужно. Тем более что вспомнил о храбрых дагарах и их старой беде (родные горы неустрашимого племени воинов канули в морскую пучину триста лет назад) лишь в связи с возникшей проблемой. Несмотря на сохранившиеся теплые отношения, для эльфа знакомство с дагарами было до сих пор лишь кратким эпизодом познавательных странствий по людским землям. Известие о том, что все эти годы он являлся героем, которого ставили в пример молодым дагарским воинам, заставляло его чувствовать еще большую вину от неприглядного поступка: решения проблем чужими руками.