Сергей Гомонов - Сокрытые-в-тенях

Айнор потряс головой и тоже слез с коня.

— Вы бессмертны и всесильны, вы, хогморы. Так зачем вам посылать смертного на выполнение того, что у вас займет не дольше мгновения?

Анп наконец взмахнул рукой, уничтожая замучившую волка стаю скорпионов.

— Мы сильны вами, живой. Не понимаешь? В одном из миров Дуэ сказано, что не боги обжигали горшки — и это лучший ответ на твой вопрос.

— Что это значит?

— Это значит, что все войны и шедевры, все глупости и подвиги, все дурное и благое деется только вашими руками, а наше вмешательство — только красивая метафо… Гм… прости, это я с тобой не подумавши… Словом, красивая такая сказочка это наше вмешательство. Глупости делают все — и хогморы, и чудовища Дуэ, и смертные, и неразумные твари.

— Что ты считаешь глупостями хогморов? — нахмурился Айнор.

— Первородные до ужаса азартны. Все они — словно само воплощение Великой Игры. И моя подруга Баст — лишь бледное отражение истинного игрока-хогмора, не говоря уже обо мне, мрачном и уединившемся. Но мы заболтались, а я предложил бы следовать дальше…

Айнор упрямо поглядел в его желтые волчьи глаза. Анп снова засмеялся:

— Не стоит тратить время, живой. Я рассказал тебе многое и расскажу еще по пути, коли уж старушка-Шесса избрала тебя своим паладином…

— Ну конечно! — проскулил за их спинами изжаленный Упу. — Чего бы тебе не рассказать, если по выходе отсюда он забудет все напрочь!

Анп сделал вид, будто ничего не услышал.

Неведомо, сколько прошло времени — пустыня не менялась в своей бесприютности, и только проводнику были заметны перемены ее на пути.

— Здесь мы сделаем крюк, — сказал он Айнору, забирая вправо. — Иначе нам предстоит малоприятная встреча.

Айнор, изрядно заскучавший от муторной дороги, привстал в стременах:

— С кем же?

— А, так! — Анп небрежно махнул тонкой жилистой рукою. — С порождениями фантазии одного профессора и сонма его подражателей. Они наводнили Дуэ столь безнадежно, что им отвели здесь, поблизости, кочующий участок. Сюда свезли их всех под мою расписку. Правда, это не мешает тварям иногда прорываться в чей-нибудь воспаленный разум. Тогда приходится снова их ловить и сажать… Беда в том, что никто, даже я, точно не знает, где их яма. Если вдруг она попадется на твоем пути, я официально предупреждаю: не корми их ничем и ничего не бросай вниз!

— А что будет, если их покормить или что-то бросить? — поворачивая Эфэ вслед за Анпом, полюбопытствовал Айнор.

— Ну что, что… Это с любой идеей. Если, понятное дело, ее подкармливать.

— Так что?

— Она теряет совесть и стремится захватить всё.

Котлован вырос у них на дороге, когда Анп думал, что опасность они уже миновали. Кони всхрапнули и начали съезжать под уклон, которого еще мгновение назад не было. Пустыня превратилась в конус, центр которого заняла пропасть, а текучий песок увлекал вниз, препятствуя лошадям, силящимся выбраться наверх. Сухим водопадом тучи песка сыпались в бездну.

Айнор успел увидеть, как начали расти Анп и его конь.

— Это что? — крикнул телохранитель, тщетно пытаясь развернуть Эфэ.

— То, что я хотел миновать! — угрюмо ответствовал с высоты гигантского роста проводник. — Проклятый котлован!

— Помогите! — истошно заверещал Упу, которого накрыло волной песка и швырнуло к самому жерлу.

И уже видно было, как избивают друг друга в котловане уродливые человекоподобные чудовища, а течение волокло путников прямо к ним.

Волка развернуло, и зад его повис над пропастью, но Айнор успел поймать его за лапу. Отчаянно спасаясь, Упу вцепился для верности зубами в его перчатку, но та соскользнула, и, несмотря на расторопность телохранителя, словившего пса второй рукой, улетела к чудовищам.

Айнора, пса и Эфэ перехватил исполинский Анп на громадном вороном скакуне. Точно детские игрушки, он перенес их за пределы конуса.

— О, Зет! — простонал Упу, оглянувшись назад. — Перчатка!

— О, Зет, — подтвердил Анп, затмевая собой горизонт. — Даже в лучшие свои времена я не хотел бы связываться с этим отребьем, но теперь придется загонять их назад во имя Ам-Маа! Зет! Зет! Зет!

Обитатели котлована стихли на мгновение. Первым к перчатке подполз, прижимаясь к земле, маленький голый уродец. Он обнюхал ее, что-то проскрежетал и, прикрыв глаза, ткнул длинным узловатым пальцем в воздух. Тогда из горла его вылетел визгливый призыв, крик подхватили остальные зверолюди, из-за перчатки началась драка, и все они полезли из котлована, будто опара из кадки.