Дмитрий Морозов - Гномий Клинок

Элан с трудом приходил в себя. Мягкий песок легко струился, поднимаемый лёгким ветерком. Кристальный пепел, весь в чужой крови, еле слышно подрагивал в его руке — и молчал. Прямо перед ним умирал верховный маг великих большого круга, Кражал. Дыхание с трудом выходило из развороченной груди, а мутный взгляд бешенных глаз прикипел к такому непонятному лицу ненавистного врага. Он победил — но не торжествовал. Скорее, его глаза выражали грусть — и жалость.

— Предатель! Ты направил на людей — нелюдей! Победил обманом, заманив нас кажущейся победой в их родную стихию!

Хранитель с трудом усмехнулся прокушенными губами — и заговорил. Его негромкий, чуть хриплый голос раздался впервые с начала схватки.

— Предал? Обманул? Не я устроил ловушку над телом раненного дракона, не я использовал некромантию для энергетической поддержки, и уж тем более не я напал на того, кто призван в этот мир чтобы помогать и хранить, а не убивать и владеть. Но сегодняшняя твоя ошибка была не в этом. Был момент, когда ты мог легко распознать обман — если бы понял, что стархи никогда не калечат и не проводят эксперименты над попавшими им в руки. Народ моря не издеваются над пленниками, ему это не свойственно. Из воды не мог выйти никто, кроме меня!

Губы Кражала исказила презрительная улыбка.

— Ложь! Это делают все — так как это самый простой путь добиться цели. Ты вр…

Элан вздохнул и прикрыл глаза умершего мага. Даже на пороге смерти он не смирился с тем, что есть кто-то лучше его, чище и благородней. Слишком привык мерить других по себе — это его и погубило.

Со стороны моря донёсся чистый звук раковины. Хранитель встал, обернулся — на него смотрел Крегг народа стахов, Крей. С трудом вздохнув такой тяжёлый для него воздух, он заговорил:

— На побережье не осталось никого живого. Те немногие, кто успел уйти из-под нашего удара, сейчас со всех ног улепётывают вглубь материка, подальше от воды. Но не думаю, что там им будут рады. Путь к дракону свободен.

Элан наклонил голову.

— Спасибо. Каковы ваши потери?

— Необычайно низкие. Трое мертвы, ещё один ранен — однако он поправиться. Если бы мне кто-нибудь сказал, что можно справиться с готовым к бою кругом магов — служителей триединого, подкреплённым жертвенной кровью и имеющим второй круг поддержки, со столь малыми потерями, я высмеял бы его и откусил ему плавник — за наглый обман и безводные фантазии. Но это произошло — и теперь люди надолго перестанут тревожить народ моря.

Хранитель нахмурился.

— По моему, мы договорились. Пора прекратить войну между народами суши и моря — сотрудничество принесёт больше пользы.

Крегг наклонил голову.

— Народ стархов верен своему слову. Он не будет нападать на народ суши — однако оставляет за собой право ответить ударом на удар. Мы ещё нужны хранителю?

— Нет, дальше мне придётся лезть под окаменевшую лаву. Это работа как раз для гнома — но никак не для старха. Счастливой охоты в подводном мире!

— И тебе — окончания поисков. Надеюсь, мы ещё увидимся!

Камень крошился от ударов грубой кирки, пот заливал глаза. Гномье чутьё подсказывало силу и направление удара, позволяя работать в сотни раз эффективнее, чем любому, даже самому искустному старателю мира людей. Кристальный пепел в этот раз наотрез отказался резать землю, буркнув что-то о близости дракона и необходимости быть наготове — и теперь выглядывал из-за плеча Элана, настороженно изучая окрестности.

Крей не солгал — вокруг не было ни души; даже рабочие, пытающиеся откопать дракона из под многометровых напластований лавы, побросали свои инструменты и разбежались, едва заслышав начало магической схватки. Так что приходилось справляться самому, надеясь на собственные руки и обостренное умение чувствовать слабину породы. Хранитель сел, подхватив найденный среди припасов кусок хлеба, и принялся жевать, прислонившись спиной к камню — голова после тяжёлой работы была пустой, было необычайно приятно чувствовать мягкость хлеба после долгого питания рыбой, твёрдую почву под ногами — и лёгкий, полный запахов и звуков воздух — пусть он уже и углубился на пяток метров, но ароматы полей доносились до него, щекоча ноздри и проясняя рассудок.

Элан внезапно осознал, как эфемерны мечты большинства людей. Огромный прекрасный мир раскинут перед ними — это и есть нектар, амброзия богов, данная человеку, однако он раз за разом проходит мимо, запираясь в каменных пещерах, отравляя всё вокруг себя в тщетной попытке ухватить то, что ему, по большому счёту, нужно гораздо меньше, чем данная ему от рождения красота души — и мира…