Дэвид Кек - Пора предательства

Игрушечный кораблик сиял над двумя сотнями рыцарей. Старец с лязгом опустил солонку на стол перед Абраваналем.

— Сердан был избранником Небес. Мы все — отпрыски верных. Наша кровь — их кровь. Что стало с теми, кто послушал мятежных капитанов и повернул обратно? Что стало с теми, кто рассеялся при первых же уколах голода? Они до сих пор затеряны. До сих пор терпят голод.

Люди кругом закивали головами. Патриарх снова обвел всех взглядом.

— Да славится Безмолвный Владыка Небесный и грозные силы его воинства! — воскликнул он.

По рядам собравшихся пробежал тихий рокот согласия. Никто не смотрел в сторону Радомора. Вскоре начали разносить блюда.

Дьюранд брал себе кусочки того и сего с больших разделочных ножей. Одну за другой ставили перед ним перемены блюд — и убирали. Молодой рыцарь не спускал глаз с Радомора — тот сидел неподвижно, точно демон-истукан. Слышался лязг ножей, однако разговаривали лишь люди Радомора. Любое их восклицание, смешок или ворчание будоражило тишину, как камешек будоражит гладь стоячего пруда.

В верхнем конце зала Дьюранд видел маленькую Альмору. Леди Аделинда помогала девочке резать мясо и советовала не хватать прямо пальцами. Лендест задумчиво кивал в ответ на какие-то ее вопросы.

Мир за пределами замка погрузился во тьму. Скоро единственным источником света в зале стали свечи.

— Что теперь? — вопросил Гермунд.

На столе нижней половины один из чернорясых Грачей Радомора с рассеянным видом поднял голову. Хотя его отделял от Дьюранда не один ярд, у молодого рыцаря рот наполнился горькой слюной, точно он откусил от какой-то горячей и едкой гадости.

В трепещущем свете свечей Грач поднялся на ноги.

— Аттиане, — провозгласил Грач, подняв кубок. — Отпрыски Сердана Путешественника. Рыцари Эрреста. — Взгляд танцевал, обегая обращенные к нему безмолвные лица. — Мы достигли конца великолепной трапезы. Мне хочется провозгласить тост. Среди вас тут много храбрецов. Его милость герцог Ирлакский с радостью будет сражаться с вами бок о бок, когда Небесное Око поднимется над древними башнями. Однако иные втихомолку роптали, предаваясь досужим сплетням об одном из ваших лордов. — Он взмахнул рукой с кубком. — Не лучше ли задать вопрос вслух? Прекратить сплетни и перешептывания? Лендест Гиретский — отставив низменную трусость, — вы в состоянии объяснить, отчего отказались помериться удалью с моим господином?

Синие глаза Лендеста в упор глядели на Радомора.

— И в чем же состоит ваш тост?

Глаза Радомора сверкнули — как и немногочисленные оставшиеся во рту зубы.

— Каковы причины вашего отказа?

— Благоразумие.

Радомор отчеканил так отчетливо и ясно, что каждое слово звучало намеренным оскорблением:

— Бабские разговоры!

Лендест сморгнул.

За столом около Дьюранда прошел легкий шепоток. Конзар спрятал руки.

Дьюранд подобрался, готовясь к прыжку.

Герцог Радомор угрюмо продолжал:

— Я не попадаюсь в ловушки красивых слов. Вы наследник герцога, у которого есть два сына. А я — я сам герцог. Герцог, у которого нет сыновей. Кто из нас рискует больше? — Лендест даже не шелохнулся. — Или вы, как избалованный мальчишка, готовы драться лишь тогда, когда поражение невозможно?

Леди Аделинда поднялась, забрала Альмору и вывела ее из зала. Похоже, девочка предпочла бы остаться, но понимала: придется подчиниться.

— Вы вольны делать какие угодно выводы, — промолвил Лендест. Глаза его были пусты и невыразительны, как бирюза.

Дьюранд заметил, что Кирен удерживает Ламорика.

На скулах Радомора гуляли желваки. На лице читалось презрение.

Второй Грач вскочил на скамью и поднял кубок.

— Так выпьем же за Лендеста! Поистине изумительна кровь Гирета — она порождает фантастических существ. Никогда доселе мир не видал человека, который был бы одновременно еще и собственной бабкой. За Лендеста, который…

— Довольно! — Ламорик вскочил на ноги, вырвавшись из хватки Кирена. — Я приму ваш вызов.

Чернец-Грач на скамье встряхнул головой.

— Вам, милорд, его никто не бросал.

Ламорик не сводил глаз с хозяина маленького человечка.

— Радомор, это я расстроил ваши планы в Тернгире. Я и мои люди. Я видел, кто вы такой. Я назвал вас изменником. Назвал вас убийцей. Назвал предателем. И теперь вы угрожаете моему роду. Я принимаю ваш вызов. У меня нет долга, который помешал бы мне добраться до вашего горла.

Радомор молчал, глядя на Ламорика и явно про себя что-то прикидывая. Много ли прока — сразиться с младшим сыном? Грач склонился к уху своего хозяина и что-то зашептал. Лицо Радомора медленно затвердело.