Алла Щедрина - Вопрос статуса

— Добрый, — она сделала над собой усилие, вежливо улыбнувшись. — Мы знакомы?

— Неужели я так изменился, Арика? — улыбка тоже слишком напоминала Жорота.

У женщины мелькнула догадка, скорее на уровне интуиции:

— Фест? — недоверчиво спросила она.

— Значит, все не так страшно, как я подумал, — он склонился над ее рукой, намереваясь поцеловать, но Арика не дала, она обняла его, поцеловав в щеку. Фест ответил тем же. Женщина, схватив его за руку, потащила на один из балконов — она хотела поговорить, чтоб никто не мешал.

— Боги… Ты здесь как оказался?

— По делам. Я сейчас работаю в транспорте, вот и путешествую постоянно.

— Как остальные? Как твои дети? Рони наконец вышла замуж?

— Вышла, — улыбаясь, подтвердил мужчина. — Родила троих. Ну, про Атану и Тойди ты наверняка сама все знаешь. У меня те же двое наследников — ты их видела, помнишь.

— Ты еще дедом не стал?

— Есть шанс, что скоро стану.

— А Жорот как? Завел детей со своей новой парой? И что с Роджером?

— С Роджером и Лонгом все нормально. Они сейчас живут у Атаны и Тойди, присматривают за детьми.

Арика насторожилась. Что-то не так…

— А почему Родж не с Жоротом? Из-за новой жены?

Фест очень неохотно ответил:

— Отец на каторге. Уже семь лет. И еще девять осталось. Ты действительно не знала?

Арика какое-то время осознавала новость и наконец тихо сказала:

— Откуда? Атана мне ничего не говорила…

— Отец просил ее молчать, — кивнул мужчина. — Но я думал, она все же…

— Нет. А больше у меня контактов с Кланом нет… Куда он опять вляпался? — устало спросила женщина.

— Отказался выполнять распоряжение Совета, потому что считал его ошибочным, снял с себя все полномочия. А в Клане как раз была полувоенная ситуация и его — по военным законам — осудили. Потом оказалось, что он прав, и мы долго исправляли ошибки…

— Тогда почему не отменили приговор? — возмущенно подалась вперед Арика.

— Отца не любят, да ты это сама знаешь. Мы подавали апелляции, бесполезно. Уперлись на какой-то формальности и… Единственное, пообещали, после окончания заключения сразу восстановить ему все права.

— В смысле?

— Обычно бывшие заключенные очень не скоро получают гражданские права, только когда «докажут», что достойны этого. Считай, еще несколько лет, а то и десятков, унижений.

Арика устало потерла лоб. Можно подумать, сейчас его не унижают. А он наверняка еще и нарывается — со своей дурной головой…

— Не представляю его на каторге… Как он там вообще выживает?

— Думаю, хреново. Свидания разрешены раз в полгода, но он сразу передал просьбу, чтобы мы к нему не приезжали. Очень… настойчивую.

— То есть ты его не видел?

Фест криво усмехнулся:

— Заключенных можно видеть так, что они об этом не знают. Видел, конечно. И Рони, и Атана ездят каждый раз. Роджа мы не берем.

— А жена?

Фест поморщился. Похоже, очередная пара отца не вызывала у него особых симпатий.

— Они разошлись за несколько месяцев до скандала.

— Так… — Арика помассировала виски. Может, Жорот еще и поэтому сорвался. Она бы не удивилась. Достаточно вспомнить, как он переживал их разрыв — выглядел разве не ожившим покойником. Из-за этого, собственно, Арика и прервала всякие контакты со знакомыми в Клане — чем меньше они встречались, тем лучше. Даже с дочерью, которую оставила на попечение Роджера (девчонке разумней было получать образование в школе Клана) женщина виделась достаточно редко. Тогда и произошло охлаждение их с Атой отношений. Впрочем, до полного разрыва не дошло.

Она встряхнулась и спросила — прямо и в лоб:

— А теперь быстро говори, что можно сделать. Только не надо рассказывать, что наша встреча случайна, хорошо?

Мужчина вскинул бровь, совсем как отец.

— Его можно выкупить, как раба. Но никому из Клана его не продадут. Закон такой, чтоб заключенный не попал ни к друзьям, ни к врагам. Тебе — тоже нет. Тебя слишком хорошо помнят. Нужно, чтоб это был человек, не связанный с тобой — хотя бы формально. Твой муж не подойдет. А вот любой посредник может перепродать его тебе… Но не в Клан — если каторжника выкупит клановец, то сам угодит на каторгу.

— Так. Найти посредника не проблема. Вопрос в другом, — Арика, прищурившись, уставилась на Феста. — Почему ты пришел только сейчас? Через семь лет? Почему не сразу?

— Как будто ты не знаешь отца, — поморщился мужчина. — Он, когда поймет, что к чему, неизвестно что вытворит…

— Ничего не понимаю, — она невольно повторила его гримасу. — Если он настолько меня ненавидит, то смысл?