Джей Болтон - Жрец Тарима

После завтрака к нему явился мальчишка-шемит.

— Меня зовут Аром, господин, сын смотрителя королевских бань, — с важным видом представился паренек. — Я должен выполнять твои приказы.

— Прекрасно, а мое имя Конан. Ты можешь показать мне город, Аром?

— С большим удовольствием, Конан, — сбросил он свой напыщенный вид.

Весь день они гуляли по Левису: ходили на городской пруд, побывали на рынке и в королевском зверинце. Повсюду киммерийца узнавали и оказывали самый радушный прием. Конан поражался изобретательности шемитских мастеров, создававших из глины все необходимые в обиходе вещи.

А уж о причудливости многообразной керамики с затейливыми орнаментами и говорить было нечего. Люди трудились в поте лица, чтобы хоть как-то улучшить свой быт и украсить город.

Аром привел его на храмовую площадь, и варвар уже собирался войти внутрь святилища, но мальчик вовремя поймал киммерийца за рукав.

— Тебе туда нельзя, Конан. Ты чужеземец и не нашей веры, — предупредил мальчишка.

— И что с того? Дверь открыта, — удивился варвар, останавливаясь на ступеньках каменной лестницы.

— Откуда мне знать?! Нельзя и все… Жрецы не велели пускать в храм чужеземцев, — надулся парнишка.

Конан пожал плечами, но спорить не стал.

Перекусив свежеиспеченными лепешками в какой-то лавке, они пошли к крепостной стене, и стражники разрешили им подняться на башню, откуда открывался прекрасный вид на горы и заливные поля, где под палящим солнцем работали и горожане, и рабы.

Ближе к вечеру их прямо на улице разыскала Мерова.

Рядом с киммерийцем остановились шестеро шемитов, опустивших на землю позолоченный паланкин, и из-за занавески выглянуло недовольное личико принцессы.

— Отправь домой мальчика и быстро садись! — коротко приказала она.

Попрощавшись с пареньком, Конан забрался в носилки, и паланкин тронулся вверх по улице. Не дожидаясь пока варвар устроится поудобнее, принцесса бросилась к нему на шею и стала горячо целовать.

— Бессовестный, — надулась Мерова, когда страсть ее немного улеглась. — Как ты можешь спокойно гулять по городу, когда я просто горю от желания.

Конан промолчал, но Мерова и не ждала ответа. Измученная разлукой, она была счастлива, вновь обретя его, и говорила за них двоих.

— Можешь не рассказывать, где ты был прошлой ночью. Я все знаю… Тебе было с ней хорошо?

— Да, — честно признался Конан, не боясь вызвать гнев своей спутницы.

— Моя мать знает, как доставить радость мужчине. — Она, казалось, совсем не обиделась и добавила с легким волнением: — Но сегодняшнюю ночь ты будешь со мной, если, конечно, этого пожелаешь.

Вместо ответа Конан закрыл ее уста долгим и страстным поцелуем.

— Я хочу, чтобы ты остался со мной и принял нашу веру, — попросила принцесса, прощаясь утром с киммерийцем.

Конан ничего не ответил — те же самые слова сказала ему королева Раав прошлой ночью.

После полудня за ним пришел слуга и проводил в маленький садик, где в окружении придворных прогуливалась королева.

— Оставьте нас, — строго приказала она, и по жесткости в ее голосе, Конан догадался, о чем пойдет разговор.

— Я для тебя недостаточно хороша? — напустилась на него Раав чуть ли ни с кулаками.

Она была восхитительна в своем благородном негодовании, и варвару с большим трудом удалось не поддаться ее колдовским чарам.

— Разве я мог отказать? — ответил он вопросом на вопрос. — Чего здесь стоит жизнь чужеземца?

Раав, понимая его правоту, закусила губу от досады и нервно заходила по аллее.

— Хорошо, — наконец согласилась она. — Но сегодня не обещай ничего принцессе. Ты согласен?

— Как же я могу отказать королеве? — усмехнулся варвар, но женщина не заметила его иронии.

— Раав, мы, кажется, договорились, — смягчилась она. — До вечера, мой друг.

Так прошло несколько скучных дней, а по ночам Конана рвали на части две прекрасные женщины, которые никак не могли поделить его между собой. Накануне он простился с хауранцами и остался совсем один. Воины пустыни покинули город, получив богатые дары, щедрую награду чистейшим серебром и выгодно продав лишних лошадей и верблюдов. Они звали его с собой, но варвар решил немного подождать, не желая огорчить сразу двух любовниц.

Он погулял по саду, затем вернулся к себе, надел лучшие свои одежды и решил навестить Раав. Каково же было удивление киммерийца, когда стражники остановили его перед дверью на королевскую половину, которую он уже привык открывать ногой.