Николай Якубенко - Испытание огнем

Целый день бойцы мучили себя однообразными тренировками, словно этим можно было отдалить надвигающуюся бурю. Она витала вокруг. Осталось в прошлом недовольство тяжелыми доспехами, лесной сыростью и холодом. Даже Ирм – новый знаменосец, примирился со своей новой ролью. Зарядить, «выстрелить», передвинуть, еще раз зарядить и «выстрелить». Снова переместить орудие на другой конец поляны и опять заряжать и стрелять. К концу дня эти действия выполнялись четко и слаженно.

Ближе к вечеру Виталик дал отбой тренировкам. Пара лишних часов роли не сыграют, гораздо важнее настроить солдат на будущее сражение. Баня ждала своих посетителей. Каждый боец, чумазый и грязный после многих дней в лесу, тщательно парился и мылся. Одежду отдали возницам – на стирку. Стирального порошка или даже самого завалящего мыла не было, поэтому штаны, рубашки и все остальное чистили по старинке – золой.

Одежда исходила паром, развешанная на веточках у костров. Там же сидели голые солдаты. Ветал достал последние запасы вина и уселся рядом. Кто-то начал запевать грустную песню о непростой солдатской доле, о девушке, ждущей своего жениха с войны и о том, что ее жених никогда не придет к ней. Толи убили его, толи солдат нашел другую избранницу, Ветал так и не понял. Да это и не важно было.

Потом бойцы стали рассказывать забавные случаи – каждую историю окружающие слышали уже много раз, но все равно смеялись. И Ветал смеялся вместе с ними. Потом кто-то снова начал петь песню и опять грустную. Ветал открыл очередную бутылку сделал глоток и передал ее по кругу. Ирм вытащил из своих запасов здоровый бурдюк с брагой, и ее тоже пустили по кругу.

Постепенно костры догорели, солдаты завернулись в одеяла и уснули в своих шалашиках. Виталик один сидел на бревне у костра и смотрел в него, будто пытался рассмотреть очертания будущих испытаний. Они многое сделали. Силы, знания, умения – все это земляне раздавали щедрой рукой только для того, чтобы выжить в этом опасном мире. Но хватит ли этого?

Десятки, сотни, тысячи лет это поле называлось «Тихим полем» и никто уже не помнил почему. Великое множество сражений помнило поле. Армии сходились здесь помериться силами. Диктаторы и тираны, завоеватели и защитники в этом месте лишались головы или добывали славу, достойную восхищений потомков.

Тихое поле было очень удобно для сражений. Ровная площадка по обеим сторонам была ограничена невысокими холмами, никакой растительности, кроме травы и чахлых кустов здесь не росло, сколько себя помнили местные жители. Было ли это наследие страшных боевых заклинаний, что в былые времена уносили сотни жизней за считанные секунды или что-то другое, никто не знал и не пытался выяснить. Сюда приходили совсем для других целей.

Виталик с тоской рассматривал лагерь Истинного ордена. Он стоял в полутора километрах от его взвода и внушал неподдельный ужас. Он не мог даже примерно оценить численность противника, но то, что она огромна, он не сомневался ни секунды. Лагерь Железного ордена был намного меньше.

На Тихом поле его бойцы стояли уже второй день и впечатление от этого были неприятны. Десятки тысяч солдат на небольшом участке земли – это страшно неприятно. Рядом с артиллерийским взводом кое-как расположились пехотинцы. Вся доступная растительность ушла на костры, редкие носильщики воды не доходили до середины войска и солдаты страдали от жажды. Незамысловатую кашу два раза в день разносили по подразделениям, ее с горем пополам хватало.

Гораздо хуже было с гигиеной. Поле, политое весенними дождями под тысячами сапог стало жидкой жижей, разбивать палатки и устраиваться, как полагается, не было никакой возможности и бойцы спали прямо на земле, только символически оградив себя от грязи плащами, одеялами и просто тряпьем. О том, чтобы копать уборные не было речи, к моменту прибытия артиллерии поле разносило запахи немытых человеческих тел и испражнений. Грязные, словно шахтеры после забоя, солдаты мучались бездельем и срывали злость на своих товарищей. Так выглядела изнанка войны. Блестящие доспехи скрывали грязное белье.

Сразу по прибытию на места в соответствии с генеральным планом сражения, Виталик приказал вырыть пару ям – уборных. Это было вопиющим нарушением всех правил, но терпеть в своем взводе антисанитарию он не мог позволить. По совету бывшего завхоза, на телеги еще по пути загрузили всём возможным количеством дров, емкости были заполнены водой, и Виталик добрым словом поминал Ирма за такую предусмотрительность – его бойцы грелись у нормальных костров, готовили на них незамысловатую похлебку и на соседей – пехотинцев смотрели с сочувствием.