Николай Якубенко - Испытание огнем

Николай Петрович разлил вино и предложил закусывать.

– Мы ничего не празднуем. Произносить тосты и прочую лабуду не нужно. У нас обед.

Экскурсанты старательно набивали рот хлебом с сыром, запивали все это вином и согласно кивали головами.

– Когда вы шли сюда, наверняка думали, будто мы тут производим старинные пушки по древним, никуда не годным технологиям. Так?

Ветал с Максом послушно закивали головами и продолжили уминать сыр.

– Но это было бы глупо! К тому же, каким древним? Китайцы умудрялись делать мощные ракеты и ими разрушали крепости, пушки у них как-то не прижились. Турки свои первые пушки делали из меди, бронзы и тому подобного. А на Руси вообще первые пушки были деревянными! Заряжали их керамикой и выстрелить они могли только один раз – после этого ломались.

В Европе первые литые пушки формовались вокруг сердечника, после удаления которого оставалась цилиндрическая полость. Только в середине XVIII века швейцарские оружейники изобрели другой способ: отливать массивную чушку в форме ствола, а потом высверливать канал. Так достигалась большая прочность и более точное калибрование.

– Николай Петрович, я так понимаю – это тоже устарело?

– Конечно! Нормальные современные стволы для пушек делаются по другой технологии.

Орудие отливаются вокруг сердечника, который охлаждается циркулирующей в нем водой. Слой расплавленного железа вокруг холодного сердечника застывает первым. По мере того как остывают внешние слои, они осаживаются вокруг внутренних слоев и сжимают их. Напряжение металла делает орудие по настоящему прочным, и давление взрыва более равномерно поглощается всей толщей металла.

Еще мы нашли в Мглистых горах никель, и делаем стволы не просто из отличной стали, а из жаропрочного сплава! Сплав, правда, херовенький. Но на безрыбье и рак рыба –артиллерист девятнадцатого века на такую пушку молился бы! Легкая, надежная, мощная.

– Может она еще и стреляет очередями?!

Оружейник загрустил.

– Виталик, мы вообще-то не на Земле, а черт знает в какой заднице. Снаряды нам недоступны – для этого развитая индустрия нужна. Мы пробовали разные варианты, но пришлось остановиться на классике – дульное заряжание, пороховой запал. Снаряд, пыж и заряд находятся в одном холщовом мешочке. Пушкарь шомполом забивает его в ствол. Рядом с дырочкой запала находится специальный шип – он разрывает мешочек, в запальную камеру сыпется порох, поджигается – и бабах! Тренированный расчет может производить выстрел каждые десять секунд.

Диаметр ствола – 12 сантиметров. Это очень много. Но пушки рассчитаны на стрельбу крупной картечью и мощного порохового заряда не нужно.

– Николай Петрович, как не нужно мощного заряда? Нужен мощный заряд!

– Ветал, не тупи. Мощный заряд кидает снаряд на много-много километров вперед. Нам такая мощность ни к чему. Нам нужно картечью выстрелить так, чтобы на сто пятьдесят метров магический щит ломался, это совсем не сложно и мощного орудия не требует.

Ветала эта мысль позабавила. Его коллега по земле все еще мыслил земными категориями: «дальность стрельбы нормальной пушки должна измеряться километрами». Для Иглы эта машинка, которую Николай Петрович никак не хотел признавать мощным орудием, была чем-то сродни ядерной бомбе на земле. Не сверх мощной водородной, а вполне себе обычной ядерной бомбочкой.

– Конструктора наладили производство нормальных артиллерийских лафетов. Ствол можно поднимать-опускать рычажком, передвигается пушка конной парой. Можно и одним конем, но он быстро устает – проверяли.

– А по горизонтали перемещение?

– Для этого требуется система компенсации отдачи при выстреле – откат, нам это недоступно. Отдача толкает орудие, и оно на колесах отъезжает назад. Если делать горизонтальную развертку – лафет сломается после первого же выстрела. Но на лапе лафета есть ручки – можно крутить орудие ими. Главное – крутильщик здоровый должен быть.

Еще. Ядра мы делаем, но мало. Летят они далеко, но точности почти нет – ствол без нарезов.

– Нормально. Есть какие-то неразрешимые проблемы?

– Проблемы были раньше, но мы их решили. Орден дал план – 150 орудий до конца месяца, мы с ним справляемся. Все ОК.

– Тогда получается – нечего нам здесь делать?

– Так и получается. Раньше бы приехали – нашли работу, а сейчас мы работаем четко. Никакого вмешательства не нужно.

– Это хорошо. Николай Петрович, последний вопрос и мы побежали: что за хмыри в зале сидели, неужто маги?