Николай Якубенко - Испытание огнем

Приводы прессов уходили валами куда-то за стены, гвалт стоял просто невыносимый. Постоянно что-то грохало, выгружалось, вертелось и орало благим матом. Разобраться в чем-то не представлялось возможным и Ветал с Максом немного ошарашенные от увиденного вышли на свежий воздух.

На свежем воздухе они тут же врезались в повозку с заготовками наручей.

– Чего расселись, ступайте с дороги!

– Уважаемый, как с Петровичем поговорить можно?

– С Петровичем не говорят, а разговаривают матом. Идите до конца цеха и увидите пристройку – он будет там.

Цех хоть и был сделан на скорую руку, но сделали его большим – с пол километра длиной. Периодически землянам попадались двери, из которых гонцы выносили заготовки, загружали их на повозки и убегали обратно. «Трындец, это просто трындец. Неужели раньше заводы так работали?».

Наконец за поворотом показался небольшой, ухоженный домик Петровича и он сам. Как и предполагал Ветал, им оказался дородный дядька с бородой и красным от напряжения лицом.

– Добрый день. Мы маги, только вчера вечером приехали. Леонид Ильич к вам направил. Осмотреться.

– Ребята, долго я с вами расшаркиваться не буду, объясню ситуацию просто, чтоб понятно, а там вы уже сами думайте.

Ко мне привозят листовое железо, я его довожу до полуфабриката изделий: доспехи и мечи – вот моя компетенция. В начале листы режем по нужным размерам, потом в прессах делаем форму и везем в соседний цех. Там из листа железа заготовку вырезают и делают дырочки. Дальше заготовки отправляем местным кузнецам – эти долбоебы, чтоб их радикулит скрутил, заготовки окончательно доводят до ума, их подмастерья приделывают нужные ремешки и деревяшки. Все. Изделия каждый вечер предаются в орден, и караван везет их в арсенал. В сутки мы производим до двухсот комплектов доспехов, мечей больше – около трехсот. Конструкция доспехов утверждена орденом, делится на три размера и в случае необходимости доспех можно доработать на месте.

– Какие есть сложно разрешимые проблемы?

– А везде проблемы! Наш хренов Лев Давыдыч пашет сутками и гонет продукцию – хоть в вагоны грузи и импортируй. Не хватает прессов – это фигня, можно ускорить те, что есть. Но как ускорять? У меня только десять слабых паровых двигателей, к реке Давыдыч подключаться не дает, у него видите ли технология! А мне что делать? Правда, на днях запускаем несколько жерновов на лошадином ходу – у колхозов местных отобрали. Они вообще-то масло должны давить, ну да нам все равно – лишь бы мощность давала силовая установка, авось пару лишних прессов запустить сможем.

Намного хуже с резкой – это просто хана! Нужно вырезать заготовку из листа железа, сидят в цеху местные умельцы и сутками долбят зубилом по металлу. Причем – криво долбят и медленно – не успеваем!

– А прессом работать не пробовали? Быстро и хорошо.

– Умный, да? У меня все прессы в работе, лишних нет. Пусть лучше местные пашут. Теперь кузнецы. Эти ребята меня уже достали. В начале они пытались изделия гравировать, полировать, кумушки какие-то вставляли для красоты. Это безобразие я быстро прекратил. Тогда они начали ставить на изделия свои автографы, вроде как их продукция. Вроде ничего страшного в этом нет, но нарушается режим секретности – мы же на режимном военном объекте! Передал орденцам, те ситуацию кузнецам объяснили, и режим секретности быстро восстановился.

Зато встала другая проблема. Кузнецы совершенно не понимают, что такое массовое производство. Каждый доспех они хотят делать отличным от другого, каждое изделие норовят довести до идеала – целый день могут доводить до ума один единственный шлем! Через неделю пришлось половину кузнецов домой отправлять с подпиской о неразглашении, и набирать новых.

Лучшими кузнецами в нашем производстве оказались простые сельские работники кувалды и наковальни. Автографы ставить не рвутся, говоришь им – проще делай, они и делают проще. И быстро.

– А что вообще кузнецы делают?

– В кузницу привозят обрезанную заготовку. Первым делом они выравнивают края зубилом и абразивным кругом – подмастерье крутит ручку, кузнец зачищает края заготовки. В конце кузнец простукивают и загибают заготовку по форме. Подмастерье вешает ремни, завязки и все прочее. Все – готова броня. Если на человека не натягивается – можно молоточком простучать в нужных местах.

По этому же принципу и мечи делаем. Кузнецу приносят заготовки, он его на абразивном круге стачивает – форму задает. Потом сразу по несколько штук одновременно закаливает, старит, травит и прочее – там отдельная технология идет. Потом подмастерье навешивает ручку – и все. Ножны в городе делают.