Джо Уолтон: Среди других

– Гребешок в болото? – удивился он. – Это зачем?

– От этого кто-то уедет или умрет, – виновато отводя взгляд, призналась я, пожалев, что об этом заговорила.

– И ты всегда будешь заниматься такими делами? – спросил он.

– Не знаю, – сказала я. – Раньше занималась. Но теперь меня реже используют. И мне кажется… думаю, у детей это лучше получается, потому что в них меньше оттенков серого.

– Я мог бы помочь, – предложил он.

– Я посмотрю. Если решу, что нужна твоя помощь, дам тебе знать, и ты примчишься.

На этом он успокоился, слава богам.

Мы полями дошли до Олдхолла. Там есть тропинка, которую Даниэль мне показал на карте, и найти ее легко, кроме одного места, где сняли указатель. Кругом скучные луга и поля.

Тетки с Вимом были очень милы, в тошнотворной покровительственной манере. Спросили, чем занимается его отец. Я удивилась, узнав, что он фермер. Крестьянских сыновей я представляла совсем иначе. Мать его на полставки работает на больничной кухне. У него две младших сестры, восьми и шести лет, Кэтрин и Дейзи. Я ничего этого не знала, а он успел все выяснить о моем странноватом семействе. Так и думала, что слишком много болтаю.

Кормили ужасно: тяжелый фруктовый пирог, сухие рогалики, водянистый чай и, поскольку это было Торжественное Чаепитие, сухие ломтики ветчины. Хлеб был хорош, Даниэль привез его из Шрусбери.

Околдовать Вима они не пытались, я бы наверняка заметила. Они одобрили его и мое знакомство с ним. Это было нормально, этого от меня и хотели. У приятной племянницы должен быть молодой человек, пусть и не совсем такой, как Вим, но и Вим сойдет. Они готовы терпеть меня, пока я обещаю вырасти, уйти и не раскачивать их мир. Они, в конечном счете, не злые, просто странные на очень английский манер.

Я поехала с Даниэлем провожать Вима на станцию.

– Не забудь, звони каждый день, и, если я понадоблюсь, я сразу приеду. Мне до тебя три с половиной часа, – сказал он. Это так мило, правда. Я с ним увижусь через неделю.

В поезде.

«Опрокинутый мир» – странная книга. Даже не уверена, что это научная фантастика. Конец совсем непонятный. Сначала мне показалось, что очень даже нравится, но теперь я совсем не так уверена.

Тетушка Тэг должна встретить меня на вокзале в Кардиффе. Но если не встретит, я и так доберусь. У меня шесть фунтов семьдесят два пенса. В каком-то смысле деньги – это свобода, но не сами деньги, а выбор, который они дают. Наверное, Хайнлайн это и имел в виду.

Эта линия все время идет вдоль границы. Надо когда-нибудь съездить в Северный Уэльс или хоть через ту границу с Уэльсом, которая, по словам Вима, всего в паре миль от Освестри. Она обозначена на моей карте, так что я теперь знаю. Жаль, что на географии нас не учат читать карты вместо дурацкого оледенения. Хотя, пожалуй, оледенение помогает мне читать ландшафт, по крайней мере видеть, где прошел ледник. В некоторых странах ледник проходил так часто, что стесал горы почти под корень и осталось только плоское ложе с торчащими останцами там, где были выходы вулканических пород. Круто было бы посмотреть, но я рада, что здесь не так. Я люблю горы как они есть.

За Абергавенни (и за границей Уэльса) вдоль насыпи вдруг высыпали примулы. Не забыть бы рассказать дедушке. В Кардиффе, наверное, уже нарциссы, задолго до Дня святого Дэвида.

Это я дописываю у тетушки Тэг, прежде чем лечь спать.

В час посещений мы пришли навестить дедушку. К моему ужасу, одновременно пришла тетушка Флосси, которая еще ничего, но с ней была тетушка Гвенни, которую я люблю чуть ли не меньше всех на свете. Мало что может быть хуже палаты, полной дряхлых и умирающих стариков, так еще добавилась она. Тетушка Гвенни незнакома с чувством такта и не знает, что такое доброта. Она грубая, назойливая и гордится тем, что говорит что думает. Ей восемьдесят два, но она такая не потому, что старая. Бабушка рассказывала, Гвенни была такой же и в шесть лет.

– Ну, что это ты бросила Лиз? – приветствовала меня тетушка Гвенни.

– Она сумасшедшая, и жить с ней невозможно, – отрезала я. Перед ней нельзя прогибаться, а то затопчет. – Как это мои родственники додумались, что для меня это подходящее место?

– Хм-ф! А как тебе нравится жизнь с твоим негодным отцом?

– Я мало с ним вижусь. Я ведь живу в школе, – ответила я, признаться, немножко трусливо.

Мы, естественно, скрывали от дедушки участие в этом деле Даниэля, а теперь, конечно, все вышло наружу. Тетушка Тэг постаралась свернуть на более безопасную тему, заговорив о планах забрать дедушку из «Феду Хир» на летние каникулы, когда она сможет помогать, если не справится сиделка. Тетушка Гвенни тут же заявила, что тетушка Тэг должна уйти из школы, продать квартирку, перебраться обратно в Абердэр и постоянно присматривать за дедушкой. Вот уж не думаю! Если на то пошло, представьте, что будет, когда он умрет. Просто не верится, что кто-то, даже такой самовлюбленный, как тетушка Гвенни, требует от кого-то так жертвовать собой. Она как скажет что-нибудь, ты так и стоишь, не веря, что такое и вправду слетело у нее с языка. Одно утешение: дедушка ей сказал: «Не будь такой дурой!»