Олег Дивов - Стрельба по тарелкам (сборник)

РУХ: Вот очень кстати тут сидят Лукин, Логинов, Успенский…

МИНАКОВ: На эту точку зрения…

ДИВОВ: Да, тут фантасты матерые сидят… Лукина еще Воха Васильев сколько лет назад просил вывести из фантастики вон…

(Смех.)

ПУБЛИКА: Под белы рученьки…

ДИВОВ: Правда, он вот триумфально вернулся…

МИНАКОВ: Это очень хороший вопрос, спасибо тебе за него.

ЛОГИНОВ: Давайте выведем Лукина отсюда!

МИНАКОВ: Дело в том, что… Аркадий тоже правильно сказал: нужно учитывать, что здесь сидят Олди, Успенский, Лукин, Логинов, все это учитывать… Но!

(Хохот в зале, аплодисменты: это Дивов за спиной Минакова прыгает на месте и тычет себя пальцем в грудь.)

ЛАДЫЖЕНСКИЙ: Писать лучше надо!

МИНАКОВ: Хорошо, дайте мне список, я оглашу всех!

ДИВОВ: Ладно, хватит клоунады, извини.

МИНАКОВ: …Но дело в том, что в истории фантастики известно немалое количество прекрасных произведений, которые до сих пор читают и помнят, где литературная составляющая, мягко говоря, слабовата.

ПУБЛИКА: Например?

ЛОГИНОВ: «Война и мир»!

ЛАДЫЖЕНСКИЙ: Достоевский, что ли?

МИНАКОВ: Нет, я о фантастических говорил. Примеры? Да ради бога! Нет, я боюсь, что в меня сейчас начнут бросать прекрасными книгами.

ПУБЛИКА: Давай-давай! Примеры в студию! Имя, сестра, имя!

МИНАКОВ: Хорошо, отлично, вот…

(Хохот, аплодисменты: это Минаков повернулся к публике спиной.)

ПУБЛИКА: Дайте ему список, кого здесь нет, чтобы не обидно было!

ДИВОВ: Нет, ребята, вот за это бить не надо, потому что действительно…

МИНАКОВ: Например. Например. Э-э…

ДИВОВ: «Гиперболоид инженера Гарина». «Аэлита».

ПУБЛИКА: Отлично написано!

ДИВОВ: Хотя да, что-то я загнул, «Гиперболоид» – отличная приключенческая проза, хорошо читается до сих пор.

МИНАКОВ: «Человек-амфибия».

ДИВОВ: Нет, тоже нет.

МИНАКОВ: Недавно перечитывал – слабовата литература.

ДИВОВ: В контексте эпохи своей – нормально.

МИНАКОВ: О чем и речь!

ЛОГИНОВ: Кстати, ты сравни, как теперешние пишут!

ДИВОВ: Да, что-то не получается у нас… Разброс мнений.

ВОПРОС ИЗ ЗАЛА: А давайте оставим литературу и подойдем так – в плане фантастического вымысла. Что есть хороший вымысел? И что есть плохой вымысел?

ДИВОВ: Отлично! Чем годное фантастическое допущение отличается от графоманского фантастического допущения?

ЛОГИНОВ: Вот Волков – например, «Марс пробуждается»! Вроде бы фантастическое допущение тик-в-тик снято с «Аэлиты». Качество – нулевое! Кто сейчас способен взять это и прочесть с удовольствием? С наслаждением?

РУХ: Я могу сказать, что совсем недавно из жизни ушел человек, фантазии которого можно было позавидовать, у которого были такие допущения, что мама, не горюй. Я говорю о Юрии Петухове.

ДИВОВ: Да уж.

ТЫРИН: Петухов умер?!

ДИВОВ: Угу. Пятьдесят семь всего.

РУХ: Вот человек, у которого была фантазия, были такие допущения, что действительно… Но, простите, какое отношение это имело к литературе?

ПУБЛИКА: А какие у него были допущения?

УСПЕНСКИЙ: «Изверги с Преисподней».

ЛАДЫЖЕНСКИЙ: Ну и что за допущения?

РУХ: Ну возьми ты «Бунт вурдалаков»…

ДИВОВ: Нет, ну я поскольку Петухова хорошо помню… Та же самая «Бойня»… Недаром я говорил, что «Кысь» – это ненамеренный плагиат с «Бойни»… Хотя на самом деле после чернобыльской катастрофы сама идея зоны, где живут мутанты, а туда приезжают туристы…

ПУБЛИКА: Является вторичной!

ДИВОВ: Это хреновая литература с хреновым фантастическим допущением, потому что оно не оригинально. Так?

ПУБЛИКА: Это просто штамп.

МИНАКОВ: Я все-таки хочу ответить. Слабая литературная составляющая и сильное, оригинальное фантдопущение…

РУХ: Но примеров ты так и не привел.

МИНАКОВ: Я их не хотел приводить именно поэтому. Я почему говорил об анализе фантастического допущения? Потому что иначе мы срываемся в бесконечную вкусовщину. Да, я перечитывал «Марс пробуждается». Прекрасно. Мне нравится.

РУХ: Ну у тебя и…

МИНАКОВ: Да, у меня плохой вкус.

РУХ: Ну развивай его! Ты же сам все понимаешь – развивай его!

МИНАКОВ: У меня вкус плохой, я согласен.

РУХ: Подойди ко мне, я тебя научу.

МИНАКОВ: Вот это и есть вкусовщина. (Смех, аплодисменты.) Для анализа текстов вкусовщина – это нож острый. Нравится – не нравится, вот и все.

ДИВОВ: У меня вопрос неожиданный к присутствующим и к самому себе. Кстати о фантдопущениях. «Я, робот», цикл Азимова. Вспомните, когда он создавался, вспомните, о чем он вообще. Казалось бы, научная фантастика ядреная. Кто скажет, что не будь всеамериканского увлечения психоанализом в тот момент повального, эта вещь вообще появилась бы на свет? Она же не о роботах!