Дмитрий Миронов - Попытка

– Слушай сюда, – сказал я сиплым голосом, и прокашлялся. Перед глазами почти ощутимо плавали радужные круги. Состояние не было похожим на то, которое бывает перед обмороком, но что-то подобное явственно ощущалось. С этим еще предстояло разобраться, но после, после…

– Слушай внямчиво и не перебивай. Я тебе кое-что скажу, и думаю, дураком будешь, если этого не сделаешь. Мишка (теперь просто Мишка, я уже не мог воспринимать его, как пожилого человека) внимательно уставился на меня. Я совсем было вознамерился прочитать ему долгую и нудную лекцию, однако на это меня уже не хватало. -Черт, как же хочется упасть и закрыть глаза! Вместе с ним мы устроили долгое и тщательное исследование его нового организма. В процессе изучения выяснилось, что теперь у клиента на месте все зубы, включая недавно удаленные, он недосчитался одного шрама и двух татуировок на теле. Кроме того, исчезла постоянная ноющая боль в желудке. Надо полагать, исчезла вместе с большим полиэтиленовым свертком, в котором на мусорник были выброшены все лишние детали его обновленного организма.

– Врядли можно подобрать слово для того, что я для тебя сделал. Считай, что я тебя родил заново! Поэтому ты уж постарайся въехать в смысл того, что тебе говорит твоя новая мамаша!

Он с готовностью кивнул. Я видел, что мои слова усваиваются с неподдельным вниманием.

– Ты приезжий или родился здесь?

– Какой здесь, я из Вологды, час от города автобусом…

– Остался кто из родственников?

– Вымерли все. Я сам дом забил, да уехал.

– Тогда тебе вдвойне повезло. Уезжать тебе надо отсюда, причем быстро. Приедешь к себе в деревню, объявишься своим сыном. Сомнений не будет – биографию "родителя" ты знаешь досконально. В крайнем случае – наплетешь что-нибудь. Поверят. Морда – вылитый отец! (Здесь я устало улыбнулся) Договорись там, купи аттестат, достань документы, иди учиться. Не пацан, чтобы я тебе объяснял важность образования. (Он снова кивнул, подтверждая сказанное.) Фишка в том, что у тебя теперь есть целая новая жизнь, с самого начала. А как ей распорядиться – ты, я думаю, сообразишь. Такого подарка тебе даже господь бог не сделает… Я подавил зевок. -Ну, а если ты со мной не согласен, и собираешься продолжить свою карьеру в роли бомжа, то через год-два тебя поселят на новом погосте, и ты это знаешь не хуже меня. И не забывай, о чем мы договаривались перед "лечением". Будешь говорить лишнее, опять же окажешься на уютном участке с оградкой. Только памятника тебе не поставят.

– Я ясно излагаю? (Кивок.) Ну и последнее. Даже если ты и не удержишься от болтовни, полагаю, ты понимаешь – не мальчик уже, что тебе никто не поверит. И перспектива провести несколько веселых лет в диспансере, играя в шахматы с тихими психами тебе тоже врядли душу согреет. Мишка смотрел в свою чашку. Крепкие кулаки сжались и мне показалось, что у него сейчас начнется приступ неконтролируемой ярости. Однако, когда он поднял глаза на меня, я увидел в них слезы.

– Ты.. ты не представляешь, что ты для меня сделал… Дим, ты… -снова пауза. -Я пока не могу осознать, все только на ощущениях… Головой понимаю – впереди целая жизнь… И все, что знаю, осталось при мне, весь опыт, все прожитое… Но ты согласись, за неполные шесть часов из грязной вонючей лужи, где старику неизбежно пришлось бы сдохнуть, внезапно попасть в… У меня нету слов.

– Брось! -устало сказал я. – Слова потом найдешь. И прочувствуешь тоже потом. Сейчас для тебя и для меня главное, чтобы ты как можно скорее испарился, ты это понимаешь?

Ни у кого не возникнет ненужных вопросов, и ты сможешь прожить её, свою новую жизнь СПОКОЙНО. К сожалению, я не могу помочь тебе с документами…

– Да какие на фиг документы! – с подъемом отозвался он. Не мальчик, соображу, как выкрутиться. Только вот – (он неуверенно помялся) доехать-то домой не за что…

Я с трудом поднялся, вытащил из куртки бумажник и положил перед Мишкой на стол несколько сотенных купюр. Сквозь свинцовую усталость с трудом пробилась одинокая мысль о том, что "овсы нынче дороги", и "за удовольствия нужно платить".

Воспринимая окружающее как через толстый слой марли, я почти бессознательно выпроводил своего "Адама" за порог. После того, как замок щелкнул, обозначив звуком закрытие двери, меня понесло "в люлю". Заснул я еще до того, как голова хлопнулась на подушку.

Укладывался уже во сне.

Из любого безвыходного положения есть как минимум три выхода.

Первый: что-то делать, второй: не делать ничего, и третий: делать хоть что-нибудь.