Дмитрий Миронов - Попытка

– Не бойся, я не шизик. И благотворительностью тоже особо не страдаю. Просто так все сложилось, что у тебя есть возможность избавиться от болячек. Ну, а если и нет, то что ты теряешь?

– Тоже верно. -Одобрительно пробурчал Михаил. -В самом деле, что я могу потерять… Ты меня как в сказочной традиции, "напоил, накормил, в баньке выпарил.." -Он коротко хохотнул. -Так что оплату вперед я можно сказать, уже получил.

Он посерьезнел: -Только надеюсь, что для твоих экспериментов не придется меня на куски рубить?..

Я улыбнулся: Это -нет. Однако…

Я заколебался, но все же продолжил фразу:

– Если все сложится удачно, ты мне должен пообещать, что ничего никому и никогда не расскажешь.

Я понимал, что рассчитывать на молчание человека, которого я вижу вблизи впервые – дело абсолютно дохлое, но застолбить этот участок в его сознании было необходимо.

– О чем речь! – охотно согласился он.

– Ну тогда вперед. -Мы зашли в комнату, где в центре ковра я поставил обширный пластиковый таз для стирки, сдвинув к стенам все предметы мебели, могущие помещать моим эволюциям вокруг клиента. Сверху для верности накрыл таз большим куском прозрачного полиэтилена, оставшимся со времен побелки.

Коротко посоветовал Михаилу раздеваться, вспоминая, что же я упустил…

Пробел в подготовке был выявлен довольно быстро, как только я посмотрел на свои руки. Явственно не хватало перчаток, поскольку мне очень не хотелось голыми руками обрабатывать клиента, все-таки я не был врачом, навыков никаких, да и неприятно…

– Нет, погоди. Зачем ему сейчас раздеваться?! Совсем я что-то… Ведь определить – получится моя эскапада или нет, можно и без стриптиза! Что-то я тут недодумал. Отменив раздевание, я снова утащил Михаила на кухню, усадил на стул и велел не двигаться пять минут. Нужно было снять перчатки, поскольку с Барсом я "щелкал" без них, а эксперимент следовало проводить, не изменяя начальных условий.

Гость уселся и погрузился в мрачное сопение, явно не ожидая ничего хорошего от моей активности.

На его месте я бы и сам опасался чего угодно, вплоть до убийства и последующего расчленения. Тазик и пленка посреди комнаты неизбежно наводили на подобные мысли. Ночь, тишина, одинокая квартира, нежданный доброхот, поди знай… Однако, хватит лирики. Какой рукой я "щелкнул" кота?.. Кажется, правой. Точно, правой. Положим руку на затылок клиента.

– Вздрогнул. Боится.

Ладно, мелочи всё. Я отключился от мысленного поноса, кружащегося в голове, и стал ждать. Ну хоть что-то же я должен почувствовать под рукой? Как там рассказывают всплывшие на гребень моды экстрасенсы, тепло должно быть, или там, покалывание, или что? А ничего! Никаких тебе модных "покалываний". Ну хорошо. Этап второй, включаем ощущение "кислоты". Так. Хрустнуло. Или мне показалось? Теперь снять ладонь с затылка подопытного кролика

Натянув перчатку, я принялся исследовать кожу под волосами Михаила.

Кажется все получилось. Вот она, трещина. Растянуть края… Да. В разрыве темные волосы. Мокрые, как и в случае с Барсом. Погоди, темные? На фоне обильной седины Михаила в шевелюре этот темный участок выделялся достаточно резко. А какие они должны быть? Если следовать моему предположению, то как раз темные. Не бывает у нормального двадцатилетки седины. Ну, разве только в исключительных случаях.

– Миха, ты что чувствуешь там, где я копаюсь? Больно? -Нет. Никакой боли. А что, должно болеть?

– Да нет. Ну, пойдем на процедуры…

Абсолютно опустошенный и донельзя усталый я сидел за кухонным столом и пил для разнообразия не кофе, а чай.

Ночка выдалась на диво насыщенной. Процесс "свежевания" тушки ночного гостя потребовал нескольких часов, после чего я буквально упал на кресло, до того не держали ноги. Потом пришлось пережить почти часовую истерику Михаила, увидевшего себя в зеркало после экзекуции. Этот дикий восторг, смешанный с ликованием и недоверием мог угробить и более крепкого человека, чем я. Однако все рано или поздно кончается, прошел и шок гостя, вызванный внезапным его омоложением почти на тридцать лет, и теперь мы спокойно сидели за утренним чаем.

Я видел перед собой очень крепкого юношу, без малейших признаков бороды, седины и морщин, очень возбужденного всем пережитым. Обжигаясь, он жадно глотал горячий чай, не произнося ни слова. Почти физически было видно, какие наполеоновские планы роятся у него в воображении.

Несмотря на то, что я был совершенно обессилен, следовало довести и это дело до конца, иначе я не смог бы спать спокойно.