Александр Шаповалов - Серая нить. Книга первая.

Стража вспомнила о своих обязанностях, встала перед судьями, ограждая их от опасности сомкнутыми щитами.

Все застыли и стали ждать, что будет дальше. Убедившись, что угрозы нет, один из стражей подошел к Оленьи.

– Данья Оленья, позвольте увести вас от сюда, – обратился он к ней.

– Куда? – рассеяно спросила она.

– Куда прикажите.

Стражник чувствовал себя виновным, что не успел защитить любимицу клана и готов был провалиться сквозь землю от стыда.

– Да, проводи меня на озеро, – сказала Оленья, слегка дрожащим от пережитого голосом.

– Я больше не нужна? – спросила она у главного судьи.

– Нет, данья Оленья, мы не смеем вас более задерживать и благодарим вас за помощь. – С поклоном ответил судья.

Женщина положила руку на плечо стражника, стала потихоньку спускаться с помоста. Сделав несколько шагов, она остановилась.

– Оно не убито, – прошептала Оленья и, резко повернувшись, закричала. – Не подходите, оно не убито.

В этот момент мертвое тело стало окутываться дымкой. Она просачивалась сквозь кожу, становилась пепельно-серой. Постепенно дымка стала густеть, образуя серые, полупрозрачные ленты. Они бились, упирались о землю, пытались вырваться из мертвого тела. Вздох удивления и страха вырвался у людей, когда из головы убитого стал появляться череп нежити. Освободившись от плоти, оно взглянуло на людей темными глазницами, а затем открыла беззубую пасть и заверещала. От этого визга кровь застыла в венах. Детвора, женщины, да многие мужчины закрыли уши не в силах перенести этот вопль, наполненный злобой. Люди пали на земь не в силах устоять. Детвора залезла под юбки матерей, пытаясь спрятаться от вопящего ужаса.

Нежить рванулась к, стоящему рядом, стражнику, но топор, торчащий в спине, удержал её. И вновь первым пришел в себя северянин. Он подошел неторопливым, уверенным шагом и вытащил меч.

– Не подвела меня секира дедовская, не подведи и ты дар отцовский, – промолвил Огел и вонзил меч в череп вопящей нечисти.

Нежить, пригвожденная мечом, замолкла, стала прозрачнее, но все же не была повержена до конца.

– Когда же ты сдохнешь, тварь, – в сердцах сплюнул северянин.

Он стоял у шевелящейся нежити и думал, чем же добить серую погань. Огел поправил волосы, случайно дотронулся до висящего на шеи амулета, который подарил ему отец вместе с мечом. В тот же миг Огелу показалось, что амулет сам лег в его ладонь. Он словно напрашивался, чтобы его вытащили из кожаного мешочка. Северянин на миг задумался, расшнуровал мешочек и достал оттуда деревянный колышек. Ведомый своими предчувствием, Огел сжал деревяшку посильнее и почувствовал, как та стала нагреваться.

Что произошло дальше, кроме как чудом не назовешь. Кисть окутал зеленый свет, а из колышка стали стремительно расти молодые побеги, оплетая руку. Не успел северянин сделать и пару вздохов, как рука по локоть была спрятана под молодыми побегами. Ещё несколько мгновений – зелень потемнела, а руку, словно броня, покрыла древесная кора.

Огел понял, что превращение закончено, ударил в самый центр твари. Стоило острию клина коснуться призрачного тела, как серые ленты с чудовищной быстротой оплели, закрытую древесной броней, руку. От прикосновения с корой ленты дымились, нежить же шипела, как тысяча змей. Воздух наполнился зловонием от тлеющих на руке лент. Несколько тинок длилась борьба нежити и, закованного в деревянную броню, северянина, прежде чем раздался хлопок, и призрачная тварь растаяла в воздухе. Вслед за ней осыпалась трухой и кора с руки.

– Благодарю вас, боги, что не оставили меня в столь не простой час. – Произнес Огел.

Он опустился на одно колено и посмотрел на ладонь, где лежал дар отца. До этого дня он не верил в силу амулетов и носил его скорее, как память об отце. Он бережно положил колышек обратно в мешочек, покрепче затянул шнурок и повесил на шею, добрым словом вспоминая родителя, который и после ухода за ворота Вайхи заботился о нем.

Вечер осторожно спускался на землю. В темнеющем небе начали появляться первые звёзды. От воды в озере стало потягивать прохладой, вдоль берега, цепляясь за камыш, начинал клубиться туман. Он медленно вылезал на берег, расползался по лощинам и оврагам, приглушая собой, вечерние звуки.

Но женщину все это в данный момент мало волновало. На её коленях лежал нож – единственная вещь, которая осталась от того, кому она подарила свою первую ночь любви.

Полная сомнений и страха быть отвергнутой, она проделала путь в клан соседей, чтобы воспользоваться обычаем первой ночи и получить свою толику любви. Ценой за эту ночь был ребенок, которого она не могла забрать с собой домой. Дети клана всегда оставались в клане. Но все же Оленья целый год провела рядом с сыном. Это было против правил клана пяти ручьёв, но глава родного клана, выхлопотал у соседей для неё эту поблажку.