Андрей Погудин - Безумие стали

Под руку подхватила Петинья. Зара позволила увлечь себя по ступенькам, ноги налились тяжестью. Какая длинная лестница, пока поднимешься – все подошвы сотрешь. Глаза заволокло пеленой, перила начали двоиться. Святая Ламина, да что с ней такое? Зара глубоко вздохнула, в голове немного прояснилось. Какая-то мысль не давала покоя, но ускользала, стоило только сосредоточиться. Девочка шла, поддерживаемая заботливой няней, и думала о Тюфяке, метательном ноже, Лоисе, крепостной стене… даймон! Ведь калитка была закрыта на засов! Она же лично её заперла, да и слуга проверил потом. Неужели Хан до сих пор в замке?

Зара оттолкнула Петинью и повернулась, но почувствовала такую слабость, что без сил опустилась на ступеньки. В ушах стучали барабаны, голова раскалывалась, во рту чувствовался соленый привкус. Няня побежала вниз по лестнице, зовя троя. Девочка зажмурилась – нужно собраться с силами и сказать отцу про калитку. Приступ слабости прекратился также внезапно, как начался. Зара оперлась на перила и встала. Петинья внизу что-то говорила эрлу, постоянно оглядываясь. О чем она там толкует, наседка несчастная? Разбойник где-то рядом! В горле пересохло, девочка помахала отцу, привлекая внимание, и тут краем глаза заметила какое-то движение.

Сгусток тьмы на потолочной балке шевельнулся. Под ней расцвело облачко пыли, тут же будто из воздуха соткалась рука с ножом. Девочка хлопнула себя по бокам. Она в платье, но лучше бы осталась в любимой курточке, где в потайных кармашках скрывается много полезных вещей. Вдоль перил стояли на подставках пузатые вазы – то, что надо! Зара схватила одну и запустила в темное пятно. Ваза лопнула с громким хлопком, сбив Хану бросок; нож и осколки фарфора посыпались в блюдо с жареным вепрем. Петинья охнула и всплеснула руками, гости повскакивали с лавок. Зара беспомощно наблюдала, как разбойник пробежал по балке и выпрыгнул в окно вместе с разноцветным витражом. Вновь накатила непреодолимая слабость. Ноги подкосились и девочка распростерлась на полу.

– Пей, белочка, пей.

Такого горького снадобья Зара не пробовала никогда в жизни. Она попыталась оттолкнуть горячую кружку, но руки дрожали, а трой Таскан не собирался потакать ей.

– Почему так плохо?

– Тебе сейчас вредно волноваться, выпей эликсир и поспи.

– Если я выпью эту гадость, вы расскажете, что со мной произошло?

– Фуф… хорошо.

Давясь, Зара проглотила мерзкое варево. В рот словно навоза насыпали. Трой тут же подал разбавленное вино, девочка опустошила кубок как заправский выпивоха и прислушалась к ощущениям. Желудок потрясенно безмолвствовал, не ожидав такого коварства от хозяйки; в голове немного прояснилось, а по телу прошла горячая волна, выметая с потом остатки тлетворной слабости. Зара вытерла лоб и села поудобнее.

– Рассказывайте, Таскан, не то я вывалю ваш эликсир вам же на ноги.

– Гм, не сомневаюсь. Раз ты ведешь себя как обычно, лекарство подействовало, – трой подержал её за руку и, сосчитав что-то, продолжил: – В следующий раз не хватай за лезвие чужие ножи, они могут быть и отравлены.

– Так это яд?

– Да, ты порезала палец, когда – тебе лучше знать, и отрава попала в кровь. Нам повезло, что ранка небольшая, иначе ты была бы уже мертва.

– Как Лоис, – прошептала Зара, вспомнив быструю смерть незадачливого ухажера. – Вы правы, я доставала нож из Тюфяка и поранилась. Долго я тут лежу?

– Третьи сутки.

– Ого! То-то я так проголодалась! – воскликнула девочка и осеклась. – Таскан, Хана поймали?

– Нет, белочка. Он словно в воздухе растворился. Все слышали, как разбилось окно, но никто не видел, куда делся разбойник. Собаки след не берут.

– Я так и думала. Как отец?

– До сих пор в лесу. Сказал, что не успокоится, пока не прибьет голову Хана к воротам замка. Теперь они постоянно закрыты, людей впускают только после тщательного досмотра. Калитку к озеру завалили, служанки вынуждены делать приличный крюк, чтобы набрать воды и постирать белье – ругаются. Еще поговаривают, что у Хана может быть здесь сообщник.

– Ничего себе!

– Да. Тебя уже не считают виновной в смерти младшего Монтескье.

– Дошло наконец-то!

– Не кричи, тебе вредно напрягаться. Сейчас покушаешь и спать. Прежде, чем Зара успела возразить, в комнату вошла с подносом Луиза.

– Как ты, сестренка?

– Да получше тебя. Я, по крайней мере, не замужем.

– Всё ревнуешь ко мне Джаба?

– С ума сошла? Мне вообще его друг понравился. Твой Нивельхейм слишком правильный и благочестивый, скучно с ним, наверное.