Ольга Сергеева - Дочь Кузнеца

Занила засмотрелась по сторонам, а когда вновь взглянула вперед, сестры уже были на крыльце, обняли мать все три сразу, и она увела их в дом, даже не взглянув на младшую, словно не заметив ее! Что-то кольнуло Занилу в сердце, словно предчувствие, заставив ее забыть все на свете, рвануться к дому, из всех сил закричать: «Мама!»

Она влетела на крыльцо, где всего секунду назад стояла светловолосая женщина, распахнула дверь и остановилась на пороге. Изба была пуста. Дверь из сеней в жилые комнаты была распахнута настежь, и там тоже было пусто. Пусто и холодно. Как на улице, словно здесь не топили уже много дней, словно сюда давно уже не заходил ни один живой человек!..

Занила не знала, что же произошло раньше: то ли она проснулась, то ли она все вспомнила во сне, но осознание пришло мгновенно и безжалостно. Ее дом лежал, укрытый саваном, а отец уже, наверное, выстроил для своей жены и дочерей новую избу там, за Чертой… И ей туда не войти.

Занила свернулась клубочком под тяжелым кожаным пологом, прижавшись спиной к борту телеги. Ее ноги упирались в тюки, туго набитые пушистыми шкурками. От них исходил кисловатый запах свежевыделанной кожи, но девочка не замечала его, как не замечала и морозного воздуха, проникавшего под полог снаружи: в лисьей шубе ей было тепло. Этой ночью она проснулась задолго до рассвета и так и не смогла больше уснуть: она слышала смех сестер, убегающих от нее. Она знала: если закроет глаза, то увидит их. Зачем они пришли к ней? Звать за собой? В их новом доме пусто и холодно без нее. Если бы так! Занила прикрыла глаза. Женщина в овечьем полушубке стоит на крыльце, и зимнее солнце запуталось в ее светлых волосах. Она улыбается… Одинокая крошечная слеза выступила в уголке глаз девочки, не удержалась и покатилась вниз, оставляя на щеке мокрую дорожку.

Рыжая лошадь проскакала крупной рысью мимо телеги, на которой сидела Занила. Всадник заставил животное поравняться с конем старшины, хотел сообщить тому новость, но старшина уже и сам все видел: впереди, за расступившимся лесом, на вершине крутого холма показалась корона кремля. Деревянная крепость, охранявшая княжескую столицу, величественно вырисовывалась на фоне стального зимнего неба. Грозно щетинились шпили на занесенных снегом покатых крышах башен, зловеще темнели бойницы, опоясывавшие их, тянувшиеся по верху прясел. Но для княжеского отряда ничего зловещего не было и быть не могло в этом потемневшем деревянном ожерелье, лежащем на плечах холма: они возвращались домой! Лошади под дружинниками, почуяв близкое стойло, нетерпеливо зафыркали, перебивая копытами, норовя понестись вскачь. И даже тяжеловоз, впряженный в первую телегу, катившуюся неровно, накренившись на один бок, потянул ее вперед быстрее. Возчик натянул поводья, заставляя животное вспомнить, кто здесь хозяин, а сам ругнулся в голос на проклятое колесо: уж ему-то хотелось оказаться дома ничуть не меньше, чем мохноногому коню!

На закате, когда затянутое облачной пеленой небо и снег, лежащий на склонах холмов, стали бледно-розовыми, отряд дружинников въехал в городские выселки. Деревни привольно раскинулись по пологим склонам холма, чувствуя себя вполне вольготно под защитой княжеской крепости. По обочинам стояли добротные дома явно не бедствующих крестьян, и сама дорога была ровно укатанной, заботливо расчищенной от снега. Еще на околице отряд заприметили вездесущие громкоголосые мальчишки и теперь бежали вслед за лошадьми, чуть не бросаясь под копыта, мечтая, чтобы дружинник обратил внимание именно на него, позволил подержаться за стремя. Из домов, привлеченные криками мальчишек, выходили люди. Занила выглянула из-под своего полога, чтобы посмотреть, что происходит вокруг. Как же разительно отличалось все от того, как их встречали в других деревнях! Еще бы: там они были незваными гостями, пришедшими отбирать с таким трудом нажитое добро именем князя, защиты которого во многих деревнях еще не видели. А здесь они были свои! Сыновья, мужья, воины князя, за широким плечом которого жилось вольготно и спокойно, заступники! Отовсюду раздавались приветственные крики, мужики снимали с голов шапки и махали ими, а девки ласково улыбались пригожим молодцам, привезшим с собой удачу и богатую дань. И, конечно же, мальчишки продолжали бежать рядом с телегами, даже и не думая посягать на княжеское добро, просто мечтая почувствовать себя причастными к славе отряда!

Занила с любопытством оглядывалась по сторонам. Лица дружинников светились от радости и нетерпения. Многие тоже срывали с головы шапки и махали ими в ответ. Молодые парни лукаво подмигивали девкам, обещая скоро вернуться и принести гостинец. Седобородые воины продолжали держаться степенно, но и на их лицах играли улыбки: они были дома! Может быть, кто-то из отряда даже жил в этой деревне, может быть, сейчас он проезжал мимо собственной избы, и это его жена с маленьким сынишкой вышла на крыльцо и махала ему, но никто из дружинников даже не подумал оставить отряда. Их долг перед князем выполнен еще не до конца. Только когда тяжело груженые телеги с данью окажутся под надежной защитой в просторных кладовых кремля, только тогда можно будет считать их поход законченным. Они разойдутся по домам, к своим женам и ребятишкам, к престарелым родителям, все эти два с лишним месяца не спавшим ночами. Позволят окружить себя заботой, накормить, попарить в бане… А через пару дней князь соберет всю свою дружину во дворе крепости, скажет, сколько же всего дани собрали они в этом году, и каждому дружиннику выделит его часть за верную службу. Вот тогда можно будет и погулять! И подарки родным справить. И зажить спокойной семейной жизнью до весны, до нового похода. Или, если наскучит вдруг такая жизнь или князь призовет, взять себе ученика из смышленых соседских мальчишек и начать учить его ратному делу, готовить нового воина в дружину князя…