Леонид Кондратьев - Отыгрывать эльфа непросто!

— Я пойду еды подстрелю.

— А эта конструкция это что? Ты из неё стрелами стрелять будешь? Это что — лук?

Внимательно посмотрев ему в глаза и поняв, что он не издевается, я выдал:

— Да, лук. Фактически, это вершина конструкции лука — так называемый блочный лук. Он мощнее обычного лука примерно в три — четыре раза — убойная дальность при стрельбе по человеку достигает четырёхсот метров и самое главное он полностью бесшумен. А сейчас не мешай мне, а лучше подготовь сушняк для костра. Скоро буду.

— А как тебя зовут?

— S'seshes Rilint'tar — Ссешес Рилинттар.

— Семён значит по нашему? А меня Сергей, Сергей Корчагин

"Ну вот, уже адаптировали. Комсомольцы-интернационалисты, сссвет!"

Передвижение по местности в Гилли без шумного напарника и в новом эльфийском теле доставляло просто неземное наслаждение — лёгкая зелёная тень буквально проносилась между стволами деревьев, просачивалась сквозь густой кустарник и в некоторых случаях быстро перепархивала с ветки на ветку — всё это проходило полностью беззвучно — буквально через двадцать минут бега, покрыв расстояние порядка пяти километров я услышал в дали тихое хрюканье, подкравшись я увидел через ветви орешника маленькую полянку на которой паслась мамаша и пять смешных полосатиков. Прикинув порядок действий и оценив степень бесшумности своего передвижения я закинул лук на спину, отстегнул тесак и, дождавшись, когда мамаша отойдёт на максимальное от меня расстояние, скользнул к ближайшему поросёнку.

Всадив с тихим хрустом нож в ещё довольно мягкую затылочную кость черепа я подхватил поросёнка и не выдёргивая нож, чтобы не оставлять кровяной дорожки быстро и тихо исчез в зарослях.

Через полторы минуты и примерно сто пятьдесят метров расстояния до меня донёсся разъярённо удивлённый визг мамаши.

Отбежав в обратном направлении ещё около километра я срубил ударом ножа на высоте груди ветку орешника с развилкой. Насадив черепом поросёнка на косой срез и зафиксировав его таким образом я быстро распотрошил его, оставив тушку на некоторое время для того чтобы стекла кровь я с удовольствием съел печень. Нарвав травы, обтёр тушку, запихал внутрь травы, связал шнуром копытца и получил, таким образом, маленькую сумочку из свинятины. Подхватив данный агрегат в левую руку, я бодрым шагом двинулся в сторону лагеря.

Обнаружив по приходу уже разведённый маленький бездымный костерок распластал тушку вдоль на две полтушки, обсыпал солью и насадив каждую на ветку, вручил одну Сергею а другой занялся сам.

Уже через сорок минут на поляне находились два довольных жизнью желудка и маленькая кучка обглоданных костей.

— Сергей, у меня предложение! Давай передвигаться ночью. Просто днём мне слишком ярко и я практически слепну. А ночью я вижу очень хорошо и могу заметить любую засаду.

— Угу — а я вот ночью ничего не вижу — значит буду ещё сильнее шуметь и спотыкаться — ты мне сегодня своими злыми взглядами чуть заикание не устроил, а что ночью будет?

— Ладно — догховоримся следующим образом — бежим вперёд с рассвета до десяти часов утра — потом стоянка, еда и поспать — в четыре часа вечера бежим дальше, до тех пор, пока ты не станешь спотыкаться.

— Договорились! Значит сейчас спать?

— Спать.

Сергей нарвал для себя охапку травы, а я в свою очередь просто раскатал пенку. Пристроившись в импровизированном шалаше, мы с чистой совестью отрубились.

Я наконец-то понял, почему дроу такие злые — вы блин попробуйте поспать, если от каждого птичьего крика или шебуршения ежа в кустах, находящихся за пятьдесят метров, организм говорит сознанию — ПОДЪЁМ! РЯДОМ ОПАСНОСТЬ! — И впрыскивает в кровь такую дозу адреналина которой хватит для того чтобы полностью взорвать зоомагазин — ну или хотя бы отдел с хомячками.

И самое обидное, что рядом спит этот сволочной хуманс, не обращает ни на что внимания и раскатисто храпит! — Ssussun!

Помучившись таким образом до четырёх часов вечера я поднялся и сдержав просто гигантское желание пнуть эту человеческую скотину — просто проорал ему на ухо — ПАДЪЁМ!

Следующие пятнадцать секунд заставили меня просто сложиться пополам от хохота, такой юморной картины, как ещё не полностью проснувшийся красноармеец, выставивший перед собой пустую винтовку и от страха ничего не соображающий я вынести не смог. Через некоторое время Сергей всё же включился в сознательную деятельность и чертыхнувшись, немного выдал: