Леонид Кондратьев - Отыгрывать эльфа непросто!

Капитан Кадорин Андрей Геннадьевич

Четыреста метров по лесу это совсем не то, что те же четыреста метров по дороге. Да и передвигаться приходится медленно и осторожно — судя по всему, вокруг немцев скоро будет, как собак нерезаных.

Аккуратно выглядываю из кустов и вижу картину — развороченное зарядом полотно и в кювете валяется мотодрезина и две платформы. Всё это густо присыпано шпалами и рельсами, наваленными беспорядочной кучей. Все как говорил Ссешес — поехали чинить и не доехали. Еще две платформы, правда, остались на полотне, но судя по просевшим в грунт по оси колесам, убрать их будет очень непросто. Чем в принципе сейчас и занимается железнодорожный кран с паровым приводом, подтащенный сюда немцами. Да какой там кран, целый ремонтный поезд: аж два паровоза, шесть платформ с инвентарем, шпалами и рельсами. А еще два пассажирских вагона — любят, сволочи, уют и тепло. Ну и пыхтящий кран, цепи от которого ремонтники, как раз и пытаются завести под сошедшую с рельс платформу, для того чтобы поставить ее назад.

Довершают картину две открытые платформы с брустверами из мешков с песком, оснащенные спаренными зенитными артавтоматами (судя по всему двадцатимиллиметровыми). Вокруг места крушения суетится железнодорожная прислуга и выставлен караул. Лично я насчитал два отделения. Еще по отделению размещено на платформах с зенитками. В общем, охрана достаточная для того чтобы отогнать небольшой отряд окруженцев или партизан, скрывающихся в лесах. Единственно странно, почему на месте первой аварии пока нет никого, а на месте второй — вон как суетятся. Хотя, может уже все обследовали с утра и решили, что трупы могут и подождать. Пока я предавался рассуждениям, немцы довольно споро подвели под платформу цепи, и натужно пыхтя, кран начал приподнимать ее над насыпью. Еще секунда и обода чугунных колес вышли из вспаханного ими грунта. Хоть расстояние было довольно велико, но все равно было хорошо видно ссыпающуюся землю из забитых при сходе с рельс пустот вагонных тележек. Вдруг, рядом со мной раздалось раздраженное шипение, и знакомый насмешливый голос произнес:

— Ух, ты — какая кракозябра! Нет, я просто не могу позволить этим сволочам портить столь занимательный пейзаж.

Разворачиваясь к Ссешесу, я уже понимал — сейчас произойдет что-нибудь непоправимое. Поздно!

С низким рыком, больше подходящим какому-нибудь дикому животному, чем разумному существу, Ссешес взмахивает разгорающимися красным пламенем ладонями и с резким выдохом кидает в сторону немцев, сотканный из ярких переливающихся нитей огня шар. Шар — размером с хороший кочан капусты. Оторвавшись от поверхности ладоней, тот со скоростью галопа хорошего скакуна полетел к крану.

Следующие несколько минут наверно запомнились мне до конца моей жизни. Шипение и треск разгорающихся меж черных ладоней, оснащенных хищного вида когтями, огненных шаров. Низкий гул, раздающийся при их полете в сторону противника. Взрывы. Взрывы, по ощущениям похожие на работу чемоданов дивизионного калибра и гул пламени, смешанный с шипением пара из развороченных паровозных туш. Вставший дыбом паровоз, опрокидывающийся на тендер. Скрученная взрывом стрела, отлетающая в сторону от полотна. Разбегающиеся в стороны, подобно муравьям, фигурки. Голос, переливающийся обертонами счастья, рычащий слова на незнакомом языке.

— L'alurl gol zhah elghinyrr gol!

И, улыбка — счастливая, острозубая улыбка, выглядывающая из-под сползшего капюшона.

На четвертом огненном шаре Ссешес пошатнулся и схватившись за меня в качестве опоры, прошептал уставшим, но безгранично счастливым голосом:

— А теперь, как говорят дварфы, нагрузившись драконьим золотом — надо побыстрее валить, иначе все выйдем через задний проход!

Как мы потом бежали — я так никогда в жизни не бегал. Ссешес на мне тряпкой болтается — мало что не висит. Сзади доносится дробный перестук уцелевшего зенитного артавтомата и хаотические выстрелы оцепления. Но всё это было каким-то неубедительным и беспорядочным — судя по всему, преследовать нас на полном серьезе никто не собирался. Слишком уж серьезно звучали недавние взрывы. Да я бы и сам не стал связываться с противником, способным тихо подтащить какое-то странное, никем не виданное вооружение и тихо бесследно отступившим. Это получается, что мы, не хуже чем дивизионная гаубица сработали — четыре выстрела и всё — ремонту теперь там не на один день. Крану точно хана и первому паровозу тоже, он бедный аж на дыбы встал. Еще пару платформ поперек путей раскорячило, да и один пассажирский вагон вроде тоже зацепило.