Уильям Гордон: Черный город

— Моя кровь послужит только благу Валузии, болтливый пес. А от тебя мне нужна не досужая трепотня. Я хочу знать, как охраняется пирамида и сколько еще твоих змеиных братьев мне придется уничтожить.

Колдун самоуверенно рассмеялся.

— Всемогущему Кадуру нет нужды охранять пирамиду. Так велика его сила, что укрыто было это место от глаз смертных долгие годы. Но сегодня свершатся наши чаяния и любые предосторожности уже кажутся смешными, даже сами боги не в состоянии помешать Кадуру. Тем более в его распоряжении несколько десятков лучших магов Великого Змея, — с тщеславием добавил колдун. — Посвяти лучше оставшееся время молитве своим бессильным богам, но и это не поможет ни тебе, ни прочей черни. Через несколько часов свершится великое таинство, спадет заклятие проклятого Мельгилода, и Черный Господин восстанет из бездны.

— Ну так иди и подготовь ему встречу. — Кулл в ярости вонзил меч прямо в рот змеечеловеку, разрубив голову пополам.

С отвращением нацепив на себя смердящее одеяние, которое, слава Валке, надежно его укрыло вместе с мечом, Кулл решительно направился к пирамиде.

На всякий случай, не очень надеясь на маскировку, некоторое время он внимательно наблюдал за входом в пирамиду, но, похоже, колдун сказал правду, и все часовые ушли, присоединившись к Кадуру.

Каменные ворота, словно приглашали войти, но клубящиеся за ними в неровном свете тусклых светильников тени не предвещали ничего хорошего. Доносящиеся из мрачных глубин пирамиды завывания приобрели новую силу, теперь в них не осталось ничего человеческого. Надвинув капюшон поглубже, Кулл, не оглядываясь, пересек широкую площадь и вступил в пирамиду.

Отвратительный смрад едва не сбил его с ног — ему никогда в жизни не доводилось сталкиваться ни с чем подобным. Воздух наполняли миазмы — разложившаяся мертвечина (так не пахло даже на пиратской галере, где Кулл провел две недели, прикованный к веслу вместе с раздувшимися от жары мертвецами), сладковатый запах крови, вонь каких-то курений и тошнотворный запах рептилий. Но ничто не могло остановить короля Валузии на избранном пути. Едва не захлебнувшись судорожным кашлем, Кулл оторвал кусок материи от своего камзола и обмотал им лицо под капюшоном.

Широкий коридор, вырубленный в скальной породе, поднимался наверх. И через каждые двадцать шагов в настенных держателях коптили светильники, сделанные из человеческих черепов, дававшие достаточно света, чтобы можно было разглядеть стены, украшенные фресками Хранителей, запечатлевших историю падения Верезаала. Некогда яркие, воспевающие торжество жизни над злом, фрески были частично сколоты, частично замазаны грязью и покрыты колдовскими рунами.

Приглядевшись, Кулл с омерзением понял, что руны нарисованы человеческой кровью. Многие изображения были глумливо исправлены кривыми каракулями, неумело пририсованы сцены насилия и пыток, особенно чернокнижники старались изуродовать облик Мельгилода, и лишь изображения Черного Демона были старательно обведены зловещей краской.

Пройдя шагов триста, Кулл различил далеко впереди несколько смутных фигур и внутренне подобрался, готовый уничтожить любого, дерзнувшего встать на его пути. Приблизившись, он понял, что с этой стороны опасность ему не угрожает — эта часть логова некромантов была «украшена» прикованными к стенам мертвецами.

Вначале это были изуродованные останки людей, затронутых разложением в той или иной мере, замученных, видимо, совсем недавно — по форменным ливреям Кулл опознал нескольких слуг из дворцовой челяди. Но чем дальше Кулл шел по тропе, достойной вести скорее в ад, нежели в человеческую обитель, тем древнее становились останки.

Кулл прикинул количество жертв проклятого Ка-дура и понял, что остановит его в любом случае, пускай ценой собственной жизни — и это не будет уж столь большой платой за то, чтобы очистить Землю от подобного существа, которого больше нельзя было назвать человеком, так далеко он ушел по дороге Зла.

Стараясь не смотреть лишний раз на ужасные стены, атлант пробирался дальше и дальше, и через какое-то время впереди появилось расплывчатое бледное пятно, указывающее его цель — алтарный зал, откуда доносились отвратительные песнопения. Должно быть, это были упомянутые колдуном «могучие чары».

Вход в зал, где, оберегая мир, некогда великие воины стерегли сердце Демона, никто не охранял. Да и кого было страшиться могучему чародею в сердце своей цитадели? Кулл, прижавшись к стене, осторожно выглянул из-за угла и огляделся — просторное сводчатое помещение было совершенно пусто. Так же, как и коридор, некогда торжественную залу старательно изгадили, стремясь уничтожить все, что напоминало о славном прошлом и было связано с именем Мельгилода. Многочисленные статуи и скульптурные группы, украшавшие пещеру, были повалены и безжалостно искорежены. Стены и даже потолок покрывали кощунственные письмена и символы. Кулл никогда не видел ничего подобного, но был уверен, что ничего хорошего эти письмена не сделали. Но именно в этом, ныне оскверненный черным колдовством месте, по словам древнего мага, и должна была решиться судьба человечества.