Уильям Гордон - Черный город

Решив, что скрываться больше незачем, Кулл одним движением скинул с себя омерзительное тряпье и, воздев двуручный меч, издал боевой клич, напоминающий рев тигра. Перемахнув одним прыжком оставшееся расстояние до адептов поганого змея, он обрушился на колдунов, сбив на лету одну из черных свечей.

Превратившись из человека в яростную машину разрушения, полностью отдавшись во власть первобытных инстинктов, Кулл начал собирать кровавую жатву. Опустив со всей накопившейся в нем яростью меч на первого попавшегося ему под руку колдуна, атлант развалил того пополам. Не теряя ни одного мгновения, король косым ударом снизу отправил на тот свет другого противника и отбросил пинком третьего, вонзив меч тому прямо в грудь.

Видимо впервые за много дней заунывный вой колдунов сбился, распавшись на отдельные голоса, вскоре и вовсе замершие. В алтарном зале вместо черных заклинаний звучал теперь звон стали. Колдуны недолго пребывали в растерянности и, потеряв еще двоих, сплотились в живую стену, прикрывавшую Кадура, выкрикивающего свои заклинания и делавшего пассы руками. Ощетинившись, словно дикобраз иглами, длинными кинжалами, змеелюди старались не пропустить Кулла к алтарю.

Но как могли хлипкие колдуны остановить великого воина, несгибаемая воля которого рвала их слабые, наложенные впопыхах заклятия точно паутину! Увернувшись от парочки огненных шаров, Кулл нанес смертельные удары еще нескольким колдунам. Оставшиеся продолжали яростно сопротивляться, но… скоро в живых остался лишь один-единственный колдун. Стараясь выгадать для Кадура хоть несколько секунд, змеечеловек сам бросился на выставленный вперед меч Кулла, нанизавшись до самой крестовины. В предсмертной агонии он наносил сильные, но беспорядочные удары, которые Кулл с трудом парировал левой рукой, не желая отпускать меч. Наконец колдун испустил дух, и Кулл с трудом вытащил меч из обмякшего тела. Но этой задержки вполне хватило Кадуру. Он успел завершить свое заклинание и застыл, занеся свой черный меч над рвущимся из оков Брулом…

Вложив все силы в поистине тигриный прыжок, чуть не порвав связки, Кулл плечом протаранил Кадура, отшвырнув его от алтаря. Удар, направленный в живот Брула, задел лишь бок пикта, моментально окрасившийся кровью.

Кадур, не потеряв равновесия, невероятным образом извернулся, и его меч со свистом рассек воздух прямо перед лицом Кулла, едва увернувшегося от столь стремительной и неожиданной атаки. В глазах колдуна разгорелись угли злобы и безумия, черная пена выступила на губах, и лемуриец окончательно потерял сходство с человеком, став похожим на одного из демонов преисподней.

Зазвенели мечи, причем Кадур наносил удары с такой скоростью, что его меч казался черной молнией, раз за разом обрушивавшейся на Кулла. Атлант использовал все свои силы и мастерство до последней капли, стараясь отразить бешеный натиск колдуна. Спустя пять минут с начала поединка Кулл уже тяжело дышал, а лемуриец даже не запыхался. Совершая невозможное, атлант несколько раз пробивал защиту колдуна, но проклятый маг, казалось, был неуязвимым. Чего, к сожалению, нельзя было сказать о короле Валузии. Из рассеченной щеки Кулла сочилась кровь, несколько глубоких ран было на груди и левой руке.

Первые капли крови раненого Брула, струйкой стекавшие по каменному желобу, достигли ограниченного магической сферой сердца Верезаала. С каждой секундой черное свечение усиливалось, а голубой цвет защитных чар Мельгилода все больше тускнел. Тьма сгущалась вокруг алтаря. Казалось, сердце Демона обрастает мглой — это некогда низвергнутый из этого мира Повелитель Черной Бездны стремился обрести плоть!

Брул рванулся, напрягая в нечеловеческом усилии тело и совершенно не обращая внимания на боль. Железо оков, удерживающих правую ногу пикта, не выдержало и со звоном лопнуло. Нога варвара, хоть и израненная железными зубьями, оказалась свободной.

— Ты ни за что не смог бы добраться до меня, если бы тебе не помог дряхлый волшебник, укрывший тебя он моего взора! — выкрикнул Кадур Куллу. — Но старый дурак проиграл! Он увидит, какая судьба уготовлена его пешке! Теперь тебя не спасут никакие чары!

Ликующий Кадур, глумливо хохоча, обрушивал удар за ударом на Кулла. Король изо всех сил противостоял Кадуру, уставая все больше и больше. Кулл не собирался сдаваться и готов был пожертвовать своей жизнью ради спасения мира, пускай у него был только один-единственный шанс!