Дэвид Геммел - Друсс-Легенда

— Я и сама не хочу оставаться здесь, — сказала она, прильнув к нему. — Но я так по нему тоскую.

Ее слова пронзили Друсса болью, но он не выпустил Ровену из объятий и поцеловал ее волосы.

— Пойдем домой. Возьми меня за руку.

Друсс открыл глаза и вдохнул полной грудью. Рядом спала Ровена. Он ощутил мгновенную панику, но чей-то голос произнес: «Она жива». Друсс сел и увидел Старуху на стуле у кровати.

— Тебе нужен топор? Бери его!

Она издала сухой, холодный смешок.

— Твоя благодарность ошеломляет меня, воин. Снага мне больше не нужен. Ты изгнал из него демона и выпустил на волю, но я его отыщу. Ты молодец, мой мальчик. Победить такую ненависть и жажду крови... Странное существо человек.

— Где все остальные? — спросил Друсс. Она оперлась на посох и поднялась на ноги.

— Твои друзья спят. Их силы на исходе, и мне не стоило труда погрузить их в сон. Удачи тебе, Друсс. Желаю всех благ тебе и твоей милой. Увези ее обратно в дренайские горы и наслаждайся ее обществом, пока возможно. У нее слабое сердце, и белый снег человечьей зимы никогда не ляжет на ее волосы. А на твои, Друсс, ляжет. — Старуха с улыбкой распрямилась, хрустнув суставами.

— Зачем тебе демон? — спросил Друсс, когда она направилась к двери.

— Горбен велел выковать себе меч, — сказала она, обернувшись, — особенный меч. Он заплатит мне, если я наложу чары на его клинок, — и я это сделаю, Друсс. — Сказав это, Старуха ушла.

Ровена зашевелилась во сне и проснулась. Солнце, выйдя из-за туч, залило комнату светом.

Друсс увез Ровену в Дренай и на золото, подаренное ему благодарным Горбеном, купил усадьбу высоко в горах. Два года он жил спокойно, стараясь быть любящим мужем и мирным человеком. Зибен в это время ездил по стране, выступая с песнями и сказаниями перед князьями и придворными, и легенда о Друссе распространилась по всему Континенту.

Затем Друсс по приглашению готирского короля отправился на север и принял участие во втором походе против надиров, заслужив себе титул «Побратима Смерти». Зибен присоединился к нему, и вместе они обошли много стран. И к легенде добавились новые подробности.

Между войнами Друсс возвращался домой, но зов битвы всегда оказывался сильнее, и вновь и вновь он прощался с Ровеной, уходя, как он уверял ее всякий раз, на свой последний бой.

Верный Пудри остался при Ровене, Зибен продолжал свои скандальные похождения и к Друссу обыкновенно являлся, спасаясь от мести оскорбленных мужей.

На востоке император вентрийский, Горбен, победив всех своих врагов, обратил взор к горделивому независимому Дренаю,

Друссу минуло сорок пять, и он сноба пообещал Ровене, что больше не пойдет на войну,

На сей раз война пришла к нему сама.

[Об этом — во второй хронике Друсса — Примеч. автора.]

Друсс сидел на солнце, глядя, как медленно плывут облака над горами, и размышляя о своей жизни. Он в полной мере познал любовь и дружбу: первое благодаря Ровене, второе — благодаря Зибену, Эскодасу и Бодасену. Но львиную долю прожитых им лет занимали кровь и смерть, вопли раненых и умирающих.

Человек должен оставлять за собой не только трупы, со вздохом подумал он. Облака сгустились, землю покрыла тень. Трава на склоне утратила свой веселый блеск, и цветы потускнели. Друсса пробрала дрожь. В плече пробудилась тупая ревматическая боль, предвещавшая дождь.

— Старею, — промолвил он.

— С кем ты говоришь, любовь моя? — Ровена села рядом с ним на деревянную скамью, обняв его рукой за пояс и положив голову ему на плечо. Своей огромной ручищей он погладил ее по волосам, заметив седину на висках.

— Сам с собой, как и положено дряхлому старцу. Взглянув на его отмеченное годами лицо, она улыбнулась:

— Ты никогда не станешь старым. На свете нет никого сильнее тебя.

— Не было, принцесса. Не было.

— Чепуха. Еще недавно в деревне ты поднял над головой мешок с песком — а больше никто не смог.

— Значит, я самый сильный в деревне, только и всего. Ровена чуть отодвинулась немного, добродушно покачала головой.

— Опять тоскуешь по войнам и битвам?

— Нет-нет. Я вполне счастлив здесь, с тобой. Ты приносишь покой моей душе.

— Что же тогда тревожит тебя?

— Облака. Они набегают на солнце, бросают тень, а потом уходят. Может, и я такой же, Ровена? И тоже уйду, не оставив следа?

— Какой след ты хотел бы оставить?

— Не знаю, — глядя в сторону, ответил он.

— Ты хотел бы сына, как и я, — тихо молвила она. — Но этому не суждено было сбыться. Ты винишь меня за это?