Дэвид Геммел - Друсс-Легенда

Бардан повис над огненной рекой, глядя светлыми глазами в лицо внука.

— Однако ты хорош, парень, — ласково сказал он.

Друсс другой рукой вцепился ему в колет, пытаясь втащить его обратно.

— Нет, видно, пора мне умереть наконец. Ты прав. Это все топор. — Бардан ослабил хватку и улыбнулся. — Отпусти меня, парень. Все кончено.

— Нет! Держись, будь ты проклят!

— Да улыбнутся тебе боги, Друсс! — Бардан ударил Друсса по руке, освободился и полетел вниз. Друсс смотрел, как он падает, как становится все меньше и меньше. Наконец Бардан превратился в темное пятнышко, и огненная река поглотила его.

Друсс поднялся на колени и увидел, что из топора валит красный дым, обретая очертания багровой фигуры с чешуйчатой шкурой, с рогами на висках. Над акульей пастью вместо носа виднелись две щели.

— Ты сказал правду, Друсс, — сказал демон приветливо. — Он был слаб. Так же, как Кайивак и все остальные. Только ты недостаточно силен, чтобы владеть мною.

— Я в тебе не нуждаюсь. Демон залился смехом.

— Легко сказать, смертный. Погляди-ка вон туда. — На том конце моста высился Зверь Хаоса — стальные когти поблескивали, глаза горели как уголья.

Друсса охватило отчаяние, а демон топора приблизился ближе, говоря тихо и дружелюбно:

— Зачем ты так, человек? Разве я когда-нибудь подводил тебя? Разве я не отвел от тебя огонь на корабле Эарина Шада? Разве я не выскользнул из пальцев Кайивака? Я твой друг, смертный. Всегда был твоим другом. Все эти долгие одинокие века я ждал человека, который обладал бы твоей силой и решимостью. Вместе мы можем завоевать мир. Без меня ты никогда не выйдешь отсюда, никогда больше не увидишь солнца. Доверься мне, Друсс! Убей зверя — и мы отправимся домой.

Демон превратился в струйку дыма и вернулся в черное топорище.

Друсс смотрел на зверя за мостом. Теперь он казался еще страшнее: плечи бугрились под черным мехом, из пасти стекала слюна. Друсс взялся за рукоять Снаги, поднял топор над головой и шагнул вперед.

Сила вернулась к нему, а вместе с силой — ненависть и бешеное желание крушить и убивать. Во рту пересохло от жажды крови, и он двинулся навстречу зверю с огненными глазами. Медведь ждал, растопырив лапы.

Казалось, все зло мира воплощено в этом существе. Разочарование, гнев, ревность, злоба — все, от чего Друсс когда-либо страдал, таилось в черной душе Зверя Хаоса. Весь дрожа в припадке безумной ярости, Друсс оскалил зубы и бросился на врага.

Зверь не двинулся с места. Он стоял, опустив лапы и понурив голову.

Друсс замедлил бег. «Убей! Убей! Убей!» Его шатало от желания вонзить топор в тело чудовища.

— Нет! — внезапно вскричал он и мощным движением швырнул топор в бездну. Тот полетел, кружась, в огненную реку, и Друсс увидел, как демон вырвался из него, черный на фоне серебряных лезвий. Топор упал в огненную реку, а обессиленный Друсс обернулся навстречу зверю.

На месте чудовища стояла обнаженная Ровена, глядя на Друсса нежным взором.

Он со стоном устремился к ней.

— Где же зверь?

— Здесь нет зверя, Друсс. Только я. Почему ты изменил свое решение и не убил меня?

— Тебя? Да разве я мог бы причинить тебе зло? Благие небеса, как это пришло тебе в голову?

— Ты смотрел на меня с такой ненавистью... а после бросился на меня с топором.

— О, Ровена! Я видел не тебя, а демона... Я был околдован! Прости меня!

Он подбежал к ней и хотел обнять, но она отстранилась и сказала:

— Я любила Мишанека.

— Я знаю, — ответил он со вздохом. — Он был хорошим человеком — возможно, даже великим. Я был с ним, когда он умер. Он попросил меня... велел мне позаботиться о тебе. Но меня не нужно просить об этом. Ты для меня все, и так было всегда. Без тебя в моей жизни не было света. Как долго я ждал этого мгновения! Пойдем назад, Ровена, и будем жить!

— Я искала его, — сказала она со слезами на глазах, — но не нашла.

— Он ушел туда, куда ты не можешь за ним последовать. Пойдем домой.

— Я и жена, и вдова. Где же мой дом, Друсс? Где?

Она склонила голову, и блестящие слезы потекли по ее щекам. Друсс обнял ее, привлек к себе.

— Твой дом будет там, где ты захочешь, — прошептал он. — Я сам построю его для тебя. Но пусть это будет там, где светит солнце, где ты сможешь слышать пение птиц и вдыхать аромат цветов. Это место не для тебя — и Мишанек тоже не хотел бы, чтобы ты здесь оставалась. Я люблю тебя, Ровена, но если ты решишь жить без меня, я выдержу. Только живи. Пойдем со мной. Договорим после, когда выйдем на свет.