Шон Макмуллен - Прозрачные Драконы

— Высокоученый Сергаль, в силах магов вдохнуть жизнь в Стену Драконов, — сказал Астеншаль. — Но потребуются сотни.

— Многих придется заставить, — рассуждал Вальтазар. — Почему просто не взять тех, кто хочет сам? Я бы мог разослать письма.

— Потому что мы должны вернуть на место все семнадцать камней, высокоученый Вальтазар, — нахмурившись, ответил Астеншаль.

Вальтазар сжался. Незаметно постороннему глазу, но внутренне он сжался.

— Если опытнейшие колдуны будут сменять друг друга четыре раза в день, то нам потребуются почти все маги, которые только есть. Высоученый Сергаль, твоя образованность не вызывает сомнений. Но ты можешь убедить каждого колдуна принять участие в Стене Драконов?

— Я буду считать это своей целью, умнейший, — ответил Сергаль.

— Великолепно, великолепно. Господа, когда будет воссоздана Стена Драконов, станет ясно, кто из вас займет место хранителя кладки.

Оба других мага знали, что первые из древних, которые обратились в богов, разрушили Стену Драконов и преградили путь остальным — так утверждалось. Астеншаль понимал: они будут стараться опередить друг друга и получить возможность быть среди первых колдунов, использующих Стену Драконов, так что работа пойдет быстро.

Козопасы тем временем продолжали обедать, наблюдая, как колдуны собирались вместе и опять расходились в разные стороны.

— Смотри-ка, они разделились, — заметил пастух пониже ростом.

— Думаю, они нашли, что хотели, — сказал его бородатый спутник.

— Очень странно.

— Нам следует рассказать об этом императору.

— Эти пастухи только что бросили своих коз и ушли, — заметил дровосек.

— Шпионы, — сказал возчик.

— Очень странно.

— Я сообщу об этом в Консилиум, а ты скажешь правителю Логьяра.

— На этот двойной донос нам придется потратить целый день.

— Однако он принесет нам двойную выгоду.

Влюбленные по-прежнему не размыкали объятий, лежа на траве и наблюдая за дровосеком и возчиком, спешащими в разные стороны.

— Они бросили свою работу, — сказала девушка.

— Шпионы Консилиума, это точно, — ответил юноша.

— Очень странно. Мы должны рассказать кастеляну.

— Что-то влюбленные быстро утратили друг к другу интерес, — сказал птицелов своему другу, осматривая местность со склонов горы.

— Шпионы Альпенниена, как я и говорил, — с уверенностью проговорил его спутник, вглядываясь вдаль.

— У них есть лошади — спрятали, приготовив для того, чтобы быстро улизнуть.

— Очень странно. Надо бы и нам поторопиться.

Часом позже захода солнца припозднившийся жестянщик прилег под дерево, располагаясь на ночлег. Он закутался в дорожный плащ, а вместо подушки подложил под голову свою сумку. Вытащил пробку бурдюка и сделав несколько глотков.

— Ну это же только чтобы согреться, — сказал он, ни к кому конкретно не обращаясь.

Огромный зеленый диск Мираля светил с неба, озаряя округу. Вдруг на вершине горы неподалеку что-то пошевелилось. Жестянщик сощурился. Среди груд камней возникла голова на длинной змеиной шее. Вершина горы поднялась и раскачивалась, разбрасывая сухую грязь по склонам и поднимая тучи пыли. Странная штука слабо замерцала, расправив два крыла. Их размах оказался больше, чем длина любого корабля. Нечто бесшумно поднялось в воздух, затем устремилось вниз к древним камням и повернуло к морю. Жестянщик почесал голову, вновь вытащил пробку из бурдюка и вылил остатки в траву.

В ночь свадьбы принцессы Сентерри и виконта Косеррена только одна мысль ни за что бы не пришла в голову магистра музыки при дворе императора Саргола. Он слышал поговорку «Чем выше взлетишь, тем больнее падать», но никогда бы не подумал, что это может быть применимо и к нему.

Мильвариос из Турлоссена не обладал политическим влиянием. Все, что он делал — напускал на себя величественный вид да следил, чтобы с музыкой, исполняемой на важных мероприятиях, все было в порядке. Магистру следовало знать музыкальные пристрастия императора, быть прекрасным организатором различных торжеств, понимать, кто из бардов, менестрелей и певцов сейчас пользуется популярностью, а кто впал в немилость, разбираться в придворных интригах и сплетнях, со вкусом одеваться и уметь поддержать светскую беседу. Ему очень редко приходилось что-то исполнять или сочинять самому, но это Мильвариоса устраивало: он не отличался выдающимися способностями в этой области, и с этим лучше справлялись специально нанятые музыканты. Однако он был неплохим организатором.