Роман Парфененко: Другое имя зла

По развалинам старого города. Прячась в провалах стен. Дальше. Дальше, туда, где можно спрятаться и пересидеть какое – то время, в относительной безопасности. Шли мы. Стук сердец заглушал шум, производимый нашими шагами. Что стало с городом? Как такое могло произойти? Почему именно с нами? Мы и прежде пытались выжить на обломках некогда великой империи зла. За что, все это? Центр – Невский проспект и прилегавшие к нему улицы. Сюда приезжали люди со всего мира и со всего города. Зачем? Да, просто – в бесцельном, хаотичном, броуновском движении, ощутить себя частью этого удивительного места. Никто был не нужен ни кому, и каждый был нужен всем. Они были атомами, молекулами этих улиц. Становились естественными частицами города, как здания, мосты, фонари, рекламные щиты и автобусные остановки.

А теперь? Теперь людей на улицах не было.

С каждым нашим шагом росла уверенность в том, что мы – я и она остались последними из всех подлинно живущих в этом городе. Остальные гроздьями висели на фонарях. Кто за шею, кто за ноги, за руки. Окровавленными ржавыми крюками за ребра. У всех – открыты глаза. Такое ощущение, что все они провожают нас взглядами, в которых нет ничего, кроме боли. Даже останки сожженных. Прикованные к основаниям столбов, к перилам, решеткам, казалось, осознавали наше присутствие. Все – повешенные, сожженные, распятые, посаженные на колья, колесованные и четвертованные, с отрубленными головами – все они, чувствовали нас. Сотни, тысячи неживых не мертвых, кто сосчитает их? Больше всего пугало не это полу – существование мертвых тел, повергало в шок то, что они стали, частью общей картины пустого города. Сам город стал другим. Дома с выбитыми глазницами окон, порванными ртами дверей, с обугленными и обрушенными стенами. Исчезли краски и цвета. Все было серым и отталкивающе холодно-черным вокруг. Мертвое, но каждый кусок камня, каждая обугленная деревяшка, осколок закопченного стекла – были наделены способностью ощущать.

Мы. Я и она. Кажется, встретил ее три дня назад. Кажется потому, что время здесь не определить. Все часовое разнообразие и великолепие определителей времени, в мертвом городе не функционировало. Вначале, пытался, кое-как вести отсчет, хотя бы дней. Сбился и бросил это занятие. Теперь просто пытаюсь выжить, вне времени. Эти попытки осложнены тем, что я не один. Плюс ко всему, я влюблен в нее. Впервые в жизни, по настоящему. Впервые, кого-то, кроме себя. Вспоминаю, как все произошло и понимаю, это – рок. Вот только чей – ее или мой?

Итак, три ориентировочных дня назад… Мне необходимо было, пополнить запасы продовольствия и питьевой воды. Залез в маленький продовольственный магазинчик, коими во все времена был напичкан город. Петроградка не составляла исключения. Остановился у стеллажа и раздумчиво принялся выбирать продукты. Выбор оказался самым обыкновенным: несколько пачек крекеров, мясные консервы, пара плиток шоколада и литровая пластиковая бутылка с минеральной водой. В тот момент, когда готовность уйти начала перерастать в движение, раздался шум.